– Это ошибка! – возмущалась Зинаида Стрельникова. – Не было здесь никого!

– Да мы и сами видим, что какая-то путаница произошла, – искренне сожалел невидимый для художницы собеседник. – Уверен, что за несколько минут все выяснится, но даже представить себе не могу, как и какими жертвами придется вымаливать у вас прощение.

– Если развяжете немедленно, обижаться не буду.

– Увы! – с досадой зацокал языком командир группы. – Вы тяжело ранили нашего бойца, а это уже тянет для вас на длительный тюремный срок.

– Неправда! Я защищалась от вторжения неизвестных лиц. Это мое право! Тем более что наша полиция и ОМОН так не действуют.

– Ну да, мы звоним преступникам по телефону и просим прийти добровольно в тюрьму, – хохотнул «восьмой». – Но мы вас и в самом деле развяжем, как только сверим ваши данные с электронной картотекой. Так что назовите, пожалуйста, вашу фамилию, имя и отчество.

Пока велся этот разговор, один боец перевязывал раненого, еще трое заняли у окон наблюдательные позиции, а двое продолжали обыск. Причем комиссар отправился обыскивать второй этаж. Он же и отыскал наверху пакет с документами хозяйки, а потом просто сбросил его с лестницы в салонную комнату.

Так что, спрашивая фамилию, командир уже держал в руках паспорт хозяйки.

«Четвертый» боец, тоже ведущий обыск, слишком отвлекся на экран в стене, который до того был прикрыт шторами. Экран странно мерцал, словно сигналу мешали проходить помехи. Но, видимо, тип в подобной технике понимал очень много, потому что минут через десять ведущегося допроса не только жестами показал полное недоумение от увиденного, но и прошептал старшему группы на ухо:

– Очень и очень странная штуковина. Прямо-таки нереально странная. Я о таких разработках даже не слышал. Причем ни единого ввода или вывода на нем нет.

Зинаида не смогла расслышать, о чем шепчутся ворвавшиеся громилы, но зато частично догадалась:

– Что вам тут не нравится? Экран на стене?

– Вряд ли его можно соотнести с поиском сбежавших заключенных, – хмыкнул «восьмой». – Вы лучше ответьте, кто из ваших гостей подходит под данное описание свидетелей…

И дал четкое описание Ландера.

– Это мой муж, Роман Григорьевич.

– И почему его нет дома?

– На работе, как все…

– И где же он работает?

– В общественной организации, – заявила Стрельникова, крутя головой и с недовольством прислушиваясь к стуку и падению ящиков наверху: – Вы чего в моем доме творите?! Грабите?!

– Нисколько! Сейчас придут данные, подтверждающие вашу личность, и вы сами убедитесь, что мы просматривали помещение, выискивая именно людей.

– До сих пор еще не пришли? – стала немного истерить хозяйка дома, уже прекрасно осознавшая, что в дом эти мордовороты ворвались далеко не по ошибке. – Значит, это все-таки грабеж! А-а-а! Спасите!..

Причем кричать она стала негромко, враз резко осипши. Еще и задергалась при этом, словно в припадке. Лицо стало заметно красным, а дальше она вообще стала задыхаться, словно во время приступа:

– Мне нужно мое лекарство!.. Скорей!.. Дайте мне его!.. Вон там…

Где и что именно, она объяснить не успела. Да и пришедшие не слишком интересовались. Благо у них при каждом своих ампул хватало и в плане оказания первой помощи они по знаниям на голову превосходили фельдшера «Скорой помощи».