После всего услышанного Айрин еще сильнее захотелось, чтобы дочь наконец оказалась рядом. Ни к чему испытывать судьбу.
Отряд шел все дальше и узнавал все больше. Так, они выяснили, что циклоп выходит на охоту только ночью. Значит, Айви либо убежала от чудовища, воспользовавшись его страхом перед дневным светом, либо до сих пор сидит в пещере, то есть в плену у циклопа. К огорчению горгоны, о Хамфгорге никто ничего отдельно – не сообщил. Лицо горгоны было прикрыто вуалью, но чувствовалось – она очень печалится. Айрин поддерживало крохотное айвовое деревце, а ее, горгону, что могло поддержать? Мальчик такой глупенький, такой слабый... Айрин сочувственно кивала.
Гранди вдруг остановился:
– Органные меха где-то поблизости.
– Органные меха? – удивилась Айрин.
– Ну это такой природный музыкальный инструмент, – начала объяснять Чем, – полурастение, полуживотное, полуминерал. Он состоит из полых древесных стволов разной высоты, между которыми натянуты те самые меха. Это редчайшее создание ксанфской природы, но и оно дает семена, то есть потомство...
И тут в отдалении и в самом деле послышались какие-то звуки. Они долетали, кажется, с восточной стороны. Глубокие, мощные, долгие, складывающиеся в мелодию, красивую и возвышенную. Айрин прислушалась.
– Играют, должно быть, зрелые меха, – наконец сказала она. – Очень красиво. Когда-нибудь навестим их, но не сейчас. Сейчас нас ждут другие заботы.
– Эх, королева, – сказал Гранди, – орган ведь не просто музычку играет, он рассказывает! И я, голем Гранди, понимаю его рассказ. Где-то поблизости рыскают гоблины.
– Гоблины? – удивилась Чем. – Не может быть. Главные поселения гоблинов находятся к северу от Провала. Отдельные особи могут шататься и здесь, на южной стороне, но это не так уж страшно...
– А вот органчик говорит другое: здесь целый гоблинский вооруженный отряд. Органчик... та-ак... говорит, что вчера гоблины взяли в плен какого-то гарпия, петушка, и... собирались его казнить...
– Казнить петушка? – переспросила Чем. – Да все эти старухи просто ошалеют, когда узнают! Ведь каждый петушок для них на вес золота.
– Вооруженные гоблины шарят здесь? – опомнилась Айрин. – А вдруг Айви попала к ним в лапы! Гранди, что еще говорит орган?
– Да так, ничего особенного... Гарпии насторожились... Петушок пропал... Сколачивают войско против гоблинов... БУДЕТ ВОИНА... и очень скоро...
– Только новой войны между гоблинами и гарпиями нам не хватало – в сердцах воскликнула горгона. – У муженька моего есть записи о прежних войнах, обо всех этих гоблинско-гарпийских зверствах. Теперь-то, конечно, нравы в Ксанфе помягче стали...
– Этих забияк разделяет Провал, – напомнила Чем. – И так длится уже несколько столетий. Есть мосты, но их охраняют люди. Они ни за что не пропустят гоблинов. Да и мосты, как вы знаете, у нас хитрые: один односторонний, другой невидимый. По первому гоблины не рискнут пройти, второй просто не найдут. Можно перебраться, рискнув, по дну Провала, но там наш милый провальный... – Кентаврица на секунду замолчала, потому что ее осенила блестящая догадка. – Я наконец поняла, какую роль в истории Ксанфа исполнял провальный дракон! – воскликнула она. – Он охранял дно Провала, а вместе с этим и мир в Ксанфе! Войны между гоблинами и гарпиями в свое время наносили Ксанфу вред не меньший, чем нашествия обыкновенов. Провальный дракон и с обыкновенами помогал бороться. Не случайно замок Ругна и все прочие цивилизованные поселения людей и кентавров находятся к югу от Провала. Смею утверждать, что цивилизация в Ксанфе сохранилась именно благодаря ему, грозному, но справедливому провальному дракону!