– Неправда твоя, царица, я тихонько вошел, – тут же оправдался Егор. – Что хотела-то?

– Поговорить, – девушка сверкнула глазами.

Вожников непритворно вздохнул: ах, ну до чего ж красива! И сама – что характерно – это прекрасно знает.

– Что, и вина не выпьем?

– Выпьем, но позже. Сначала – дело.

– Ну, вот, – развел руками князь. – Вечно у тебя какие-то дела, нет бы просто так в гости позвать – уезжаю ведь скоро, не век же в Орде торчать – пора и домой наконец!

Девчонка – у Егора язык не поворачивался всерьез называть Айгиль «великой царицей и повелительницей Орды» – уселась в обитое бархатом креслице и хитро прищурилась:

– Я про ваши разноцветные – на паях с синьором Феруччи – повозки спросить хотела.

А, вот оно что!

– Ну, спроси.

– Четверть-то уступите, а? – просяще промолвила Айгиль. – Всего-то четверть. Я ж все-таки владычица Великой Орды, ханша, тем более – твой самый верный вассал! Ну, четверть… это ведь не треть!

– Уговорила, красноречивая. – Вожников и так уже думал, что кое-чем с юной ханшей нужно поделиться. – Владей! Я синьору Феруччи скажу. Думаю, он только рад будет.

– Рад, что не треть попросила?

– Догадливая. Но ты все-таки не обижай старика, с банкирами дружить надо.

Айгиль усмехнулась:

– Я знаю.

– И вот еще что присоветую. Что это за, прости Господи, название такое – Орда? Надо – Золотая Орда, так красивше, да и вполне в местных традициях – любите вы подобный гламурчик: площадь Золотых Ослов, таверна «Золотой Единорог» и все такое прочее.

– «Золотой Единорог», между прочим – в Кафе.

– А ты там была, что ли?

– Я много где была…

Девушка опустила ресницы – пушистые, мягкие. Не до конца застегнутый халат – видать, спешила или не обратила внимания – распахнулся, обнажив нежную шейку и часть груди…

Встав, Егор подошел ближе, обнял Айгиль за плечи, не удержался, чмокнул в шейку. Девушка поддалась было, но тут же погрозила пальцем:

– Эй, эй, князь! Я все ж теперь – царица, а ты, между прочим – женат, забыл? Супруга-то, поди, заждалась. Тем более, беременная. Так к ней и поезжай.

Сказала вроде бы шутя – а как задела! Вот ведь – умна. Что ж, и нечего мачо из себя строить. И в самом деле, пора домой…

Как раз к возвращению с победой супруга Елена родила мальчика, названного в честь ее батюшки Михаилом. Михаил Егорович, стало быть… будущий великий князь и владетель. Похож пока был больше на маму – такой же светловолосый, неуемный: реветь примется, так хоть из опочивальни беги! Хорошо хоть есть всякие кормилицы, бабки.

«Ах, милый супруг мой», – ворковала вечерами княгинюшка, после родов еще больше похорошевшая, да так, что Вожников и думать забыл про Айгиль, Ай-Лили и прочих… Даже и не вспоминал… лишь так, иногда, в узком кругу – с Никитой Кривоносом, Федором… Горшеня, кстати, выздоровел. Вспоминая, выпивал за здоровье дев чарочку медовухи, искренне желая им всего самого-самого. А что, плохие девы, что ли? Да и сам-то… хорош гусь – права Айгиль в чем-то.

Запах жареных каштанов плыл над вечерним городом, над харчевнями, мечетями и дворцами, запутывался в минаретах и меж куполами православных церквей, змейкой обвивался вокруг шпиля костела Святого Марка.