Моссад это маленькая организация, где во внешней службе работают только 30–40 агентов, каждый из них является важным членом «семьи». Все, что случается с одним из них, тут же становится известным всем остальным. О моей ситуации знали все и при всех встречах, на которых я не присутствовал, я был предметом споров. Я слушал об этом от друзей, но у меня не было «лапы», человека наверху, который мог бы заступиться за меня, потому что я не входил ни в какую клику.

К этому времени мне уже стало ясно, что мне придется уйти. Я стоял перед большими деревянными воротами Академии, на краю автостоянки для руководства. Я смотрел на Солнце, которое медленно опускалось в Средиземное море. Начинался дождь, и очень быстро темнело.

– Виктор! – позвали меня из холла на входе. Я обернулся. Это был Динур, которого я всегда считал своим другом, и он на самом деле был им, в этом я был уверен.

– Что?

– Они должны поговорить с тобой. Он кивнул в сторону бюро.

– Босс там? Как агент, которого увольняют, я имел право напрямую поговорить с шефом Моссад. Если мне в этом отказывали, я мог воспользоваться своей второй привилегией и попросить аудиенции у самого премьер-министра.

– Нет, босса нет. Но Давид Арбель..

– Я имею право говорить с Ромом. Я использовал агентурный псевдоним шефа Моссад.

– Почему бы тебе не послушать, что тебе хотят сказать Арбель и Гидеон Нафтали?

– Нафтали? А при чем здесь Нафтали? Нафтали был начальником психиатрического отдела, и я его не любил. В кадетском училище один кадет, психолог, устраивал настоящий цирк, дурача этого типа.

– Послушай, Виктор. Не задавай мне всех этих вопросов. Зайди к ним и спроси их самих.

Я кивнул и вошел в зал. Потом я выпил чашку кофе и взял пару салфеток, чтобы просушить волосы, намокшие на улице под моросящим дождем. Динур пошел за мной. Я чувствовал себя человеком, которого ведут на казнь.

Гидеон высунулся из двери. – Виктор, мы ждем тебя. Пожалуйста, заходи.

– Ну, заходи же, – сказал Динур и подтолкнул меня в сторону бюро.

Я кивнул и вошел в бюро. – Вы звали меня?

– Да, – сказал Арбель тяжелым, самоуверенным голосом. – Мы хотим поговорить с тобой об окончании твоего контракта с Моссад.

– Когда я смогу поговорить с шефом?

– Вообще никогда, – сказал он так небрежно, как будто просил свою секретаршу позвать кого-то к телефону. – Это твой последний разговор.

Внезапно во мне вспыхнула ярость. Я заметил, что они хотят, как можно быстрее убрать меня. Я прекратил быть одним из них, и они больше не хотели меня здесь видеть. Они обманывали меня ради родины и моей веры в правоту нашего дела. Я хватался за каждую соломинку.

– О чем ты толкуешь? Ты не босс, а этому клоуну здесь вообще нечего делать.

– Прикуси язык, Виктор. Я не один из твоих вшивых друзей.

– Ты им никогда и не будешь, ты...

– Достаточно. Глаза Арбеля сверкнули, я заметил, как он все более терял самообладание. – Я хотел поговорить с тобой до твоего ухода. Если даже ты не собираешься мне отвечать, мне все равно. Я тебе даже буду за это благодарен. Итак, слушай меня и никогда не забывай то, что я тебе сказал.