– Таким путем мы в прошлом году завербовали более 80 палестинцев, – хвастался наш босс. – Это слишком просто, чтобы быть законным.

Но это и не было законным, однако, когда я спросил, не сможет ли это по нам ударить бумерангом, я услышал ответ, который всегда получаешь в Моссад на подобные вопросы: – Ну и что?

В последующие дни работа стала совсем непосильной. Я работал круглые сутки для подготовки моей поездки в Шри-Ланку. Я должен был сопровождать большой груз мин для «Тамильских Тигров» и получить за это деньги. Я выучил свою легенду и был проэкзаменован руководителем моей секции.

Затем внезапно все в нашей лавочке пошло вверх дном. Все начали искать данные, которыми можно было бы остановить мирную инициативу иорданского короля Хусейна. Она ошеломила Моссад; месяц назад из американских источников мы узнали, что инициатива короля – мертворожденный ребенок, просто фарс. Но она внезапно ожила и, хотя Ясир Арафат не хотел признавать Израиль, он все же согласился встретиться с королем Хусейном. Это показывало хитрость Хусейна. Вначале он хотел, чтобы американцы выполнили его просьбу о поставке вооружений на два миллиарда долларов. Мы дали нашему премьер-министру гарантию, что этого не произойдет. Все еврейское лобби в США было мобилизовано. Ответственным был назначен Цви Габай, шеф разведки в Министерстве иностранных дел. Ему были переданы списки «сайанов» и просионистских организаций, которые он смог бы мобилизовать.

Это не было простым заданием. Иорданцы имели право покупать оружие, где хотели. Они не выпрашивали его в кредит, а хотели заплатить американцам деньги, причем наличные деньги. Мы знали, что в случае успеха они получат доступ к американскому рынку, а американцы всегда охотно продадут что угодно. Поэтому мы не должны были оставить этой сделке никаких шансов.

Еврейская община в США, в которой действовали группы на нашей стороне, была разделена на три ступени. Сначала это отдельные помощники – «сайаны»: Если бы они как американцы делали бы то же самое в Израиле, то при провале их рассматривали бы как шпионов. Затем шло большое произраильское лобби. Оно должно было мобилизовать всю еврейскую общину для выполнения поставленных Моссад задач. Затем следовали «Б'най Брит» («Сыны завета»). Они должны были вступать в дружеские отношения с не евреями и всех тех из них, кого не удавалось перетащить на сторону Израиля скопом клеймить антисемитами. С такой простой трехступенчатой тактикой все должно было пройти как по маслу.

Со времени «кипрского фиаско» прошло два месяца. В системе ломали себе голову, что же делать со мной. С одной стороны они слишком много вложили в меня, в мою подготовку. И это окупилось, то есть я был хорошим продуктом их учебно-тренировочного процесса. Но были офицеры, которые рассматривали меня как нарушителя спокойствия. Один из них, Эфраим, которого я едва знал, вел против меня настоящий личный крестовый поход, чтобы выкинуть меня из «самой первой семьи Государства», как он выражался.

Каким то образом, он стал экспертом моей деятельности и отнюдь не обрадовался тому, что нашел в моем личном деле. Он сказал, что я бунтарь и что мои политические высказывания угрожают морали. Он согласился, что из меня мог бы получится хороший агент, но так как я по своим убеждениям склоняюсь влево, я буду опасен для системы.