– А еще ты начнешь творить упырей, – задумчиво произнес Михеев. – Дешево и сердито. И вот тут в дело вмешаемся мы.

– Все убивают всех, – подытожил Арвид. – А кто-то загребает жар нашими руками.

– Или отвлекает нас от чего-то, – вдруг снова подал голос Коля. – Что? Мне показалось, что так тоже может быть.

– Вполне, – потер подбородок его старший коллега и глянул на Ленца. – А почему нет? Вы величины для своих семей, достойные уважения противники для нас, а для кого-то просто-напросто расходный материал.

– И снова – я найду этого «кого-то», – пообещал Арвид. – Найду, побеседую с ним и все узнаю. А потом…

– Меня на беседу позови, – попросил его Пал Палыч. – Обещаю, не стану взывать к твоему милосердию в отношении этой личности. Я просто постою, послушаю вашу беседу и просто уйду.

– Договорились, – кивнул вурдалак и глянул на часы. – Однако пора. Опаздывать нельзя, это может быть расценено как неуважение, так что поехали. Ричи, подгоняй машину, мы отбываем. Уважаемый Абрагим, сколько я должен тебе за стол и радушие?

Аджин опрокинул в рот очередную пиалу горящей синим огнем водки и показал ему руку с растопыренными пальцами.

– Однако, – усмехнулся Ленц.

– Инфляция, – пророкотал Абрагим и рыгнул сгустком огня.

Что речь шла не о рублях, Коля понял чуть позже, когда вурдалак протянул хозяину шаурмячной пять пестрых евробумажек. Судя по всему, отдельные пункты российского законодательства о расчетах наличными деньгами дети Ночи сочли для себя не слишком действенными.

– Павэ, держи. – Абрагим протянул Михееву массивный сверток. – Тут сулугуни, щербет, маамуль, еще кое-что. На здоровье! И скажи Виктории, что раньше или позже сердце перестанет тосковать, и в него снова войдет любовь. Может, она будет не такой, как та, что ушла навсегда, но с любовью придет и новая надежда, а это главное. Ты знаешь, я никогда не ошибаюсь.

– Моя семья опечалилась, узнав о смерти Германа, – заметил Арвид, убирая бумажник в карман своего длиннополого пиджака. – И это на самом деле так.

Коля недоверчиво на него посмотрел.

– Ну а вы как думали, молодой человек? – сурово сверкнул глазами вурдалак. – Никто из вас не является нашим другом, но гибель настоящего, честного и сильного противника – это всегда горе. А когда уходит один из тех, кто стоит на границе между мирами, то про это быстро узнают все. Знали бы вы, что творилось в ночной Москве, когда погиб господин Францев. Замоскворецкие ведьмы, помнится, даже награду назначили за любые вести о тех, кто его убил, так чтили вашего коллегу. Да и я сам бы этих негодяев осушил до донышка, плюнув на любые последствия. А почему? Потому что настоящий враг всегда ближе, чем самый лучший друг. Он тебя никогда не предаст.

Коля вспомнил то, что ему днем говорил Михеев, и бросил быстрый взгляд на Абрагима, но тот безмятежно смотрел на Луну, большую и круглую.

Сверкнув фарами, к шаурмячной подкатила машина, причем не абы какая, а «бентли».

– Теперь мне ясно, отчего у вас вечно денег не хватает, – рассмеялся Пал Палыч. – Арвид, можно было бы что-то попроще прикупить.