Подбородок дрожал, губы тоже. Просто карусель… Я замолчала. Всё оставшееся время сидела молча, застывшая, озябшая, а когда проклятая карусель остановилась, не смогла даже подняться.

Данил сделал это первым. Поставил меня на ноги и, крепко держа выше локтя, провёл к выходу. Я шла, глядя перед собой, и старалась просто дышать. Но очередной выдох превратился в всхлип.

– За что ты меня так ненавидишь?! – развернулась я к Данилу. – За что?!

Вглядывалась в его лицо, пытаясь найти ответ хоть на один из своих вопросов. Если он вернулся, чтобы поставить всё на свои места, почему просто не сделал это?! Зачем раз за разом со зловещей и циничной мелодичностью он оставляет на мне невидимые шрамы?! Какой в этом смысл?!

– Чего ты хочешь?! Чего ты добиваешься?!

Он продолжал смотреть на меня. Только стиснул зубы. Я замотала головой. Ветер трепал его чёрные волосы, шелестел листьями, а Данил проникал в меня безмолвной темнотой, отравляя всё, что было внутри живого.

– Ты что, думаешь, я не помню?! – дёрнулась от него. – Думаешь, я что-то забыла?! Я ничего не забыла!! Ни на секунду не забывала!!

Проходящие мимо люди стали оборачиваться, но мне было всё равно. Данилу тоже. Ему всегда было безразлично мнение окружающих.

– За что ты так со мной?! – голос резко сел, остались только слёзы.

Он выпустил мою руку, но продолжал держать взглядом, и это было ещё хуже. Карусель опять помчалась по кругу, колокольчиком зазвучал чей-то смех, ветер погнал по асфальту брошенную кем-то пустую бутылку.

– Разве не за что?

– Ты… – надо было бежать от него, но , вопреки здравому смыслу, подошла ближе. – Ты хуже, чем я могла себе представить! Ты даже хуже, чем о тебе думает отец! – истерично, запальчиво. – Ты чудовище! Ты…

– А кто ты? – оборвал он меня коротким вопросом. – Напомнить тебе, кто ты?

К горлу подступила тошнота. Я знала, что он скажет.

– Ненавижу тебя.

Шаг от него, ещё шаг…

Развернувшись, бросилась прочь. Бежала вдоль улицы, слыша, как стучат каблуки по асфальту. Волосы прилипли к мокрым щекам, мимо мелькали чужие лица, а я неслась вперёд до тех пор, пока не оказалась в незнакомом переулке. Только там замедлила шаг. По инерции прошла ещё с десяток метров и прислонилась к стене. Скатилась по ней как подкошенная прямо на асфальт. Рюкзак упал рядом, платье задралось, а я накрыла лицо ладонями и, не выдержав, разрыдалась в голос бессильно и бессмысленно. Прошлое не изменить. Не изменить – его можно только воскресить в памяти, вытащить наружу. Это и сделал Данил. Мастерски, по-садистски болезненно и по-снайперски метко.

Агния

– Может быть, всё-таки вызвать вам такси?

Я сфокусировала взгляд на идиоте, стоящем по другую сторону барной стойки. Кажется, что никакое такси мне не нужно, сказала я ему за последние десять минут уже раза три.

– Лучше повторите, – подтолкнула к нему пустой стакан.

Он замешкался, решая, должно быть, в своём ли я уме, или мне нужен надсмотрщик. Это взбесило так, что развернулась на стуле и ударила ладонью по стойке.

– Повторите!

Через минуту передо мной всё-таки оказался очередной коктейль. Помешав его трубочкой, отбросила её. Вокруг было так шумно и душно, что хотелось поскорее выйти на воздух. Дура! С чего я взяла, что всё это мне поможет?! Перед глазами так и вертелись деревянные лошадки, проплывающие на фоне летней зелени и чёрного металла ворот. Волосы щекотали лицо, в ушах звенел смех. Не притронувшись к коктейлю, я нашла в рюкзаке несколько купюр и, оставив под стаканом, сползла с барного стула. Танцпол закачался, стены поплыли перед глазами.