— Проблемы? — спросила она по-французски со своеобразным акцентом.

Орсони улыбнулся:

— Чем больше проблем для других, тем больше денег для нас, моя прелесть.

— Я не понимай…

— О, это же очень даже просто, — с шаловливым видом произнес он. — Видишь ли, когда у других возникают проблемы, появляется Октав, чтобы уладить их, и большие проблемы приносят ему большие деньги, поняла?

И он недвусмысленно потер большим пальцем об указательный. Зазвонил мобильный.

— Да, — сказал он, — я знаю, следил по телевизору. Коммюнике из Матиньона? Да, можно было предвидеть. Ну что ж, полагаю, наши друзья не замедлят объявиться. А, они уже вам звонили? Безопаснее, если бы все контакты прошли через меня, вы понимаете? Хорошо, очень хорошо. Пускай пока поварятся в собственном соку, надо бы поднажать… Новые дискуссии — для нас совсем неплохо, не так ли? Если выверить ход, можно удвоить ставку. Утроить, вы думаете? Да услышит вас бог торговли! Наш вечер поэзии не отменяется? Прекрасно, в таком случае ждем вас, как обычно, к половине десятого. Наши чаровницы будут счастливы…

Разговор закончился.

— Это задаток? — спросил он Сюи, когда она, сняв бюстгальтер, подставила его губам грудь.

Оливье Кастри был одним из тех капитанов индустрии, напичканных идеями о прогрессе, что появились в восьмидесятые годы с честолюбивым устремлением разрушить денежную стену, лишить привилегий две сотни семей и постараться установить смешанную форму капитализма под эгидой государства, но поставленную на благо людям в этическом смысле и при справедливом распределении доходов. В 1982 году ему доверили руководство только что национализированным предприятием «Франс-Атом». Во время реорганизации в 1986 году свой пост он потерял. Бо вернул его вновь после перевыборов президента Миттерана в 1988 году. За время вынужденного перерыва он по образцу правящей левой партии растерял немало иллюзий, касающихся этической стороны экономики. Теперь он больше думал о личной выгоде. Крупные финансовые группы, на благо которых он действовал, были им недовольны. Так что в 1997 году он вновь возглавил «Франс-Атом»: удалось воспользоваться победой социалистов.

В эту вторую половину дня он, как и всегда по средам, спокойно прошел свои восемнадцать лунок в гольф-клубе «Сен-Ном-ла-Бретешь». Кастри был счастлив: он восстановил спортивную форму, боли в спине отравили ему всю осень и часть зимы. Однако операция по удалению позвоночной грыжи, которую он откладывал по меньшей мере года два, была неизбежна. Приняв душ, он перекусил в клубном баре и спокойно дремал в кресле, стоящем на краю бассейна, убаюканный ритмичными всплесками ног светловолосой пловчихи, монотонно пересекавшей бассейн из края в край.

Была у Оливье Кастри и другая причина для наслаждения жизнью, В результате долгих переговоров льстивых китайских посредников и тайных эмиссаров, близких к власти, сделка по продаже двух АЭС бирманскому правительству состоится — он был уверен. Впрочем, Кастри еще не знал, что именно в это время Жилль Бризар готовит свою речь в парламенте. Почему-то вид плавающей блондинки навел Оливье Кастри на воспоминания о переговорах. При каждом его тайном посещении Рангуна в сопровождении двух тщательно отобранных сотрудников — не болтливых, любящих деньги и обладающих здравым смыслом — бирманская сторона умела разнообразить и делать приятным их пребывание с помощью наяд, опытных в делах, не имеющих отношения к финансам. Вспомнились, кстати, и вилла в окрестностях Рангуна, и необычайно страстные объятия на матрасе на краю бассейна, в котором вот так же купалась обнаженная девушка лет двадцати. Она была опытна, чувственна со сладким привкусом развращенности.