Лошади бежали крупной рысью, ровная дорога и утренняя прохлада бодрили их. На озерной глади бороздили водные угодья баркасы, проснувшиеся чайки разминали крылья на первых за день порывах ветра. В это раннее время навстречу не попался ни один экипаж, ни один пеший прохожий, и за неполный час путешественники одолели объезд вокруг озера и приблизились к большой дороге, прежде соединявшей северные и южные провинции через перевал Гаррота. Однако теперь переход через горы был закрыт, а отдельные смельчаки, решавшиеся воспользоваться им, пропадали без следа. Говорили, будто огры, чье захоронение было растревожено пару лет назад, прямиком отправляют всех прохожих в нижние миры.

– Что там? – спросил капитан, выглядывая из-за куста.

– Солдат нет совсем, видел несколько повозок, в одну и другую сторону. Идут часто, но бояться их нечего, это обычные крестьяне.

Питер вернулся из короткой разведки, куда его пешим посылал капитан. Своих лошадей они спрятали в небольшой яме и решили разведать обстановку, прежде чем выехать на открытое пространство перед оживленной дорогой.

– Что ж, надо ехать, сидеть здесь до темноты едва ли правильно – в потемках мы можем сбиться с пути и забрести в другую сторону.

Они вывели лошадей и поехали к дороге, объезжая огромные валуны и островки жесткого кустарника. Ближе к обочинам земля стала напоминать сплошное отхожее место.

– Даже лошади ступить негде, – заметил Крафт.

– Что ж ты хочешь, по этой дороге прошли десятки тысяч солдат, тут никаких нужников не напасешься, – сказал фон Крисп.

Они выехали на дорогу и пустили лошадей рысью, вскоре впереди показалась телега поздних беженцев.

Поверх небогатых пожитков сидели двое мужчин, женщина и двое маленьких детей. Мужчины подозрительно косились на обгонявших их всадников и держались за тесанные из вяза дубины, а из-под рогожи у них торчал колчан со стрелами.

– Хорошо приготовились! – сказал Крафт Питеру.

– Жизнь заставит, – ответил тот и больше не проронил ни слова. Крафт вздохнул, несмотря на все их с капитаном попытки как-то расшевелить младшего товарища, Питер оставался немногословным, погруженным в собственные мысли.

Через час скорой рыси путешественники подъехали к развилке двух дорог. Одна вела прямо к пользовавшемуся дурной славой перевалу Гаррота, другая сворачивала налево и тянулась к следующему перевалу вдоль изломанной линии гор.

– Какое здесь небо синее! – сказал вдруг Питер. Крафт и капитан посмотрели на небо, потом друг на друга. Что-то в этом синем небе было особенное, раз Питер сам нарушил молчание.

– Да, ни облачка.

Капитан оглянулся. Позади цепочкой скакали всадники – десятка два. Они могли скакать по любому поводу, но фон Крисп везде видел опасность. Их могли принять за дезертиров, тогда не миновать суда. Даже если все разъяснится, просидеть в холодной придется не один месяц, капитан знал, как медленно вращаются шестеренки имперской судебной системы.

– Там вроде кирасиры… – сказал он.

– Много? – напрягся Крафт, боясь обернуться.

– Пара десятков. Спешат очень.

Питер, словно нехотя, стал подтягивать шнурки на амуниции. Топот становился все отчетливее, всадники действительно спешили, вот только куда? Сейчас кто-нибудь крикнет: «Именем императора, остановитесь!» И что тогда, драться с ними на дороге, где с любой стороны может появиться целый полк на марше?