– Думаете, последний? – хмыкнул тот, поправляя очки с мощными линзами. – Интересно, кто же этот загадочный шутник, который регулярно присылает нам свои мемуары?

– А может, это и впрямь человек из параллельного измерения? – не оборачиваясь, с надеждой спросил Дёмин.

– Миша, вы и впрямь в это верите? В то, что какой-то чудак из 2017-го провалился на 80 лет в прошлое, повлиял на историю так, что она раздвоилась, а теперь пишет нам из своей реальности электронные письма? Бросьте! Вы же, насколько я знаю, материалист до мозга костей.

– Так-то оно так, но иногда хочется верить в чудеса, – вздохнул Михаил, тоже поправив на носу очки, правда, с менее толстыми линзами. – Но пишет он, согласитесь, интересно.

– В этом нашему загадочному автору не откажешь. Целая «Санта-Барбара»! Кстати, перешлите мне этот текст, я его на своём компьютере гляну.

Спустя несколько минут, уютно устроившись в кресле с кружкой чаю в руке, Леонид Андреевич открыл на мониторе текст и принялся читать.

«Это скорее всего моё последнее сообщение. Писать приходится из последних сил. Всё-таки 92 года – солидный возраст, к тому же врачи отводят мне ещё месяц, не больше. К сожалению, с онкологией на поздних стадиях и в этой реальности пока ещё не могут совладать.

Кстати, 1992 год в этой реальности заметно отличается от 1992-го в той, откуда я „дезертировал“ не по своей воле. О чём, в общем-то, и не жалею. Здесь я обрёл семью и прожил почти целую жизнь.

Последние два года я писал свои воспоминания в виде литературного повествования и, на мой взгляд, получалось довольно сносно. Ну, не мне судить. Издаваться здесь я не собираюсь, и родственникам не велел этого делать после моего ухода, так что пишу, можно сказать, в стол. Если же там, куда отправляет письма мой сын, и в самом деле имеется адресат, то он волен поступать с моей рукописью как хочет. Впрочем, это я уже писал. Надеюсь, что эта параллельная реальность существует, что мой сын, возглавляющий лабораторию физических измерений, не ошибся в своих расчётах по поводу возможной передачи информации пусть даже пока в одну сторону.

Два года я отправлял через Даниила свою историю по частям, и не моя вина, что успел добраться только до событий 1953 года. Поэтому вехи последних практически 40 лет изложу в сжатой форме, на большее просто не хватит ни сил, ни времени.

Итак, фильм „Вий“ был снят и принят комиссией даже несмотря на воздержавшегося Роу. Впрочем, только после официального одобрения лично товарища Сталина фильм ушёл в прокат. В общей сложности его посмотрело в три раза больше людей, чем составляет население СССР. Кинотеатры от Калининграда до Южно-Сахалинска крутили его по три месяца, неизменно собирая полные залы. Сборы изрядно подняли советскую экономику, я же не только отбил вложенные средства, но и оказался в неплохом барыше. А потом был зарубежный прокат, в результате которого доходы в отличие от советских показались мне какими-то детскими. Существуй премия киноакадемии за лучший фильм на иностранном языке уже в эти годы, „Вий“ наверняка получил бы „Оскар“. Однако именно мой ужастик послужил толчком к тому, чтобы уже на следующий год стали присуждать награду лучшему фильму на иностранном языке. И впоследствии я дважды брал „Оскар“ именно в этой номинации.