Дальше пришлось действовать быстро. Хорошо, я так вовремя посетил уборную! В мои пятьдесят два двигался я замечательно. На то, чтобы вырубить не ожидавших атаки со спины мужиков, пусть и достаточно крепких, у меня ушло не более пятнадцати секунд. И чтобы скрутить им руки за спиной их же ремнями – ещё пара минут. После этого, не обращая внимания на хохляцкие проклятия, я выдернул жердину, открыл дверь и, войдя внутрь, зажёг керосиновую лампу. Другого источника освещения ввиду отсутствия электрификации барака здесь не наблюдалось.

– Рота, подъём! – гаркнул я, со скрытым весельем наблюдая, как соратники с недоумённым и обиженным видом продирают глаза.

– Что случилось? – Это Юра Никулин из своего угла подал голос.

– Ничего страшного, диверсантов поймал. Явно бандеровцы.

Ух, что тут началось! Все заметались в поисках одежды, лихорадочно натягивая кто штаны, кто сапоги или ботинки, за шторкой не меньшую активность проявляли женщины. Минуту спустя народ с керосиновыми лампами повалил с крыльца поглазеть на живых бандеровцев. Те лежали на траве, но уже не ругались, а просто ненавидяще зыркали на обступивших их киношников.

– Ну шо, хлопцы, не получилось «клятых москалей» спалить? – поинтересовался я, присаживаясь на корточки. – И откуда же вы такие взялись. Местные, из Зелёного?

Те молчали, и я попросил Никулина метнуться к главе сельсовета, у которого дома имелся единственный на всю округу телефон. Мол, пусть вызывает милицию или чекистов, в общем, сотрудников силовых ведомств.

После звонка глава сельской администрации тоже прибежал посмотреть на диверсантов.

– Тю, це ж Петро Скодоба і Василь Хвощ. З війни їх не бачили, вони тоді поліцаями служили. Думали, згинули вони. Ан ні, живёхоньки. Ну нічого, хлопчики, тепер і на вас куля знайдёться.

Под утро пленённых хлопцев со спадающими штанами увезли. Мы же ближе к полудню, собрав вещички и технику, загрузились в автобусы и отбыли восвояси.

Неделю спустя вернулись в Москву, чтобы остальную часть эпизодов отснять уже в павильонах. К тому времени в столицу возвратились и Варя с детьми. Полная светлой грусти, супруга с упоением рассказывала о поездке, я же поделился своими историями, упомянув и о схватке с бандерлогами.

– Так и знала, что вляпаешься в какую-нибудь катавасию! – всплеснула руками Варя.

– Ну здрас-сти, – обиделся я. – Можно подумать, я их лично приглашал поджечь наш барак, чтобы потом продемонстрировать молодецкую удаль.

– Надеюсь, ты свою молодецкую удаль ещё не растратил, – недвусмысленно улыбнулась Варя, расстёгивая на мне рубашку…

На следующий день меня настигла награда. Указом Президиума Верховного Совета Украинской ССР мне вручили медаль «За отвагу». Церемония проходила не в Кремле, а в столичном представительстве республики, но тоже выглядело всё достаточно цивильно…

Следующий месяц прошёл в напряжённой работе. Мы пахали как проклятые, никто себя не щадил, но теперь, после того как пришло время монтажа, я понял, что на выходе должен получить о-о-очень качественный продукт. Может, Голливуд и видел нечто подобное, но уж точно не советский кинематограф. Это будет бомба!