Чего?! Это я целоваться не умею? Я умею! И почему это я дурочка? Стоп... Он сказал, что меня любит? Мамочки! Какой ужас! Духи, почему у меня так сердце колотится и хочется смеяться, когда надо паниковать?

— Уходим. Тихо уходим, Далия. Я говорил, что план провальный, — вовремя рявкнул мне на ухо Вре, чем привёл в себя.

— Простите, десница. Ошибочка вышла. Я тогда пойду, не провожайте, — залепетала я, поднимаясь, — и отмените мой розыск.

— Прощай, акробатка. Желаю счастья в личной жизни.

Он там ещё чего-то желал, но я уже вылетела из дома и прижала ладони к щекам. В ушах стоял гул, и сердце билось в горле. Срочно надо домой и подумать, что же делать завтра? Как мне себя с ним вести? А главное — как решить проблему со взломом Грани?

Глава 26

Всю ночь я не могла толком уснуть. Всё крутила и вертела в голове признание Эймунда. Я не могла для себя уяснить: как он вообще понял, что любит меня? И задавалась вопросом: что есть любовь? Что я вообще о ней знаю? И точного ответа не находилось.

Я люблю своих близких, тех, кого знаю с детства, и они для меня незаменимы — это очевидный факт. При этом я не могу представить на месте отца, мамы, брата кого-то другого — это нереально. И, безусловно, я боюсь их потерять. Значит ли это, что десница относится ко мне так же? Или, может, его любовь, которая случается между мужчиной и женщиной, совсем другая и проявляется иначе?

А могу ли я сказать, что тоже люблю Эймунда?

Крепко задумалась над этим: я не представляю себе, что с кем-то, кроме него, целуюсь и обнимаюсь — это бесспорно. Обязательно буду тосковать, когда мы расстанемся. Но значит ли это, что он для меня незаменим? Или чувства пройдут, когда я вернусь на Эотеру? Со временем…

Духи! Как разобраться? Голова шла кругом!

Ладно, а если оставить пока самокопание и попробовать представить, что Хьярти действительно меня любит, как мой отец маму. Тогда можно спрогнозировать его реакцию на какие-то не очень приятные и даже шокирующие известия. Так. Допустим, мама бы сообщила отцу, что она попаданка и прибыла в его мир с миссией, которую, в общем-то, у них совсем не ждут, а попаданцев и вовсе боятся. Как бы он отреагировал? Сдал бы её властям? Разлюбил? Не думаю.

Может, мне положиться на интуицию тру Дарты и предстать перед Эймундом собой, как она и советовала? Рискованно, но, как ни странно, эта мысль меня очень увлекла, и, развивая её, я, наконец, забылась коротким сном.

А утром поднялась с полной уверенностью в своём решении откровенно поговорить с Эймундом. Мне точно надо во всем ему сознаться и объяснить. А ещё меня не покидало предчувствие, что в этот дом я больше не вернусь ни при каком исходе разговора. Поэтому я решила передать агентство тру Дарте. Я почему-то знала, что она с радостью продолжит моё дело и поставит женитьбы на поток.

Уф-ф… Перед тем как отправиться к деснице, мне предстояло проделать кучу подготовительной работы, и я засучила воображаемые рукава.

Сегодня мама позвонила ровно в девять — хоть одна радость.

— Далия, Вредник тебе всё передал? — голос у неё был предельно деловой, что лишний раз подтверждало: шутки остались в прошлом.