Я никак не мог забыть ощущения от удара ногой по лицу Гаррета. Тогда я вложил в толчок всю свою силу. Правда, я боролся за свою жизнь – Мерл душил меня, – но считал четыре года, проведенные в тюрьме за причинение Гаррету таких страданий, справедливыми.

Четыре года вдали от Джо.

Джо.

«Я в пути, – думал я ежедневно с тех пор, как покинул исправительное учреждение. – Я иду, Джо, просто держись».

Я прополз за дом, к отдельно стоящему гаражу, и сел рядом. Запасной ключ лежал под терракотовым горшком в саду. Там же, где я оставил его четыре года назад. Я вертел его в пальцах, пока сгущались сумерки. Ждал, когда в доме Сэлинджеров погаснет свет. Затем еще немного, чтобы они точно уснули.

Поднялся и пополз к стене дома, оттуда обратно к окну столовой. Они оставили дверь открытой. И пусть когда нарушаешь закон, все звуки усиливаются, но я практически бесшумно отсоединил оконную сетку.

Прокрался в свою комнату. Здесь все осталось по-прежнему. Не думаю, что с тех пор сюда кто-то входил. Встав на колени, я вынул из-под кровати расшатанную половицу и вытащил небольшой сундук. Увидев, что он никуда не исчез, я вздохнул с облегчением. Внутри находились все мои сбережения со времен работы в автомастерской. Харрис платил мне наличкой, чтобы избежать налогов. Я накопил тысячу сто двенадцать долларов. Не целое состояние, но достаточно, чтобы увезти с собой Джо.

Я тихо прошел через дом обратно, поставил сетку на окно и прокрался в гараж, к своему старому красному «Шевроле». Заведется ли он? Если в течение четырех лет на нем никто не ездил, то аккумулятор сел, и тогда я окажусь в полной заднице. Но заглянув в окно, я заметил пустую кофейную чашку, надетую на рычаг переключения передач, и вчерашнюю газету на пассажирском сиденье.

Вероятно, они используют пикап для поручений. Или планируют подарить машину Гаррету на шестнадцатилетие. Еще одна вещь, которую я отнимаю у младшего, но ничего не поделаешь. Джо нуждается во мне, и я не могу ждать. Уже и так слишком поздно.

Проклятье, это мой пикап. Я купил его на заработанные собственным трудом деньги. Машина принадлежит мне.

Я открыл водительскую дверь и наполовину сел на сиденье: одна нога на подъездной дорожке, другая в машине. Медленно отпустил тормоз, и пикап покатился по гравию. Шины шуршали так громко, что, казалось, окна наверху загорятся в любую секунду.

Однако улица оставалась темной, как и дом Сэлинджеров. Прокатившись таким образом несколько ярдов по дороге, я запрыгнул внутрь и повернул ключ в замке зажигания. Двигатель с ревом ожил.

Мне следовало сразу уехать, но не мог оторвать взгляд от большого белого дома, в котором прожил несколько лет. Старая боль о том, что могло быть, но уже никогда не сбудется, наполнила сердце. Но я вспомнил о Джо и о том, что нужен ей. Эта мысль вытеснила собой ностальгию.

Я молча попрощался с Гарретом и вознес молитву тому, кто бы там ни находился на небесах: пусть его жизнь будет счастливой и долгой. Возможно, в наших отношениях он предпочел бы помнить только хорошее.

Я уехал и даже не оглянулся. Теперь только к Джо.