– Возможно, – ответила она. – Много времени прошло. Я заржавела.

Вспомнив, как она упоминала о том, что не писала уже год, я подумал, что сегодня мы одерживаем победу за победой.

– О чем ты пишешь? – А когда Джо засомневалась, я быстро добавил: – Ты не обязана мне говорить.

– О бассейне. Нашем бассейне. В Планервилле. Я часто о нем думаю.

Я тоже. Ведь именно там мы купались и узнавали друг друга. Там мы целовались и касались друг друга. Там она впервые позволила мне вкусить ее. Словно вся моя жизнь прошла в этом бассейне. Каждое воспоминание, каждую минуту, проведенную там, я безмерно ценил. Включая тот случай, когда она решила, что я тону.

Джо перечитывала написанные в блокноте слова.

– Сегодня, когда я засекала для тебя время, мне показалось, что все вернулось. Тогда меня пугало, стоило тебе задержаться под водой. Наверное, все еще страшит и сейчас.

Я старался найти слова, которые не звучали бы, как мольба прикоснуться к ней. Или чтобы она коснулась меня. Закончить эту бесконечную пытку.

Дай ей время, пространство…

Да, я старался вести себя как монах, только вот вовсе им не был. Девственником, это да. Но волнения или переживаний по этому поводу я не испытывал. Я просто желал ее.

В наступившей тишине Джо склонила голову. Легко вздохнув, она опустила плечи. Отложила ручку и блокнот, выключила свет и легла на бок спиной ко мне, натянув на плечи одеяло.

Я выключил телевизор. Только тусклый, желтый свет с улицы просачивался сквозь занавески в нашу комнату. Оставшись в футболке и боксерах, я забрался под простыню и улегся на бок.

Время шло.

– Эван, – прозвучал слабый голос Джо в темноте, – а ты когда-нибудь… – она с трудом сглотнула, – ты думаешь о нас? О том, что у нас было?

От тоски в ее голосе у меня заныло сердце. Этот робкий вопрос словно сократил пропасть между нами.

– Каждую минуту, – ответил я, – думаю о нас каждую минуту. Я только и делаю это.

Она повернулась ко мне лицом. В тусклом свете я заметил, как в ее глазах блестят слезы.

– Я понимаю, почему ты там, а я здесь, – сказала она. – В мире не хватит воды, чтобы смыть с меня последние четыре года.

Ошеломленный, я слегка приподнялся.

– Нет. Не в этом дело…

– Тогда почему ты не прикасаешься ко мне?

– Я не хотел на тебя давить. Ты через многое прошла, и я считал, что тебе нужно время.

– Не нужно. Не желаю расставаться с тобой. Ни на одну чертову минуту.

Слава богу. О черт, слава богу.

– Иди сюда, – хрипло позвал я. – Боже, Джо, иди ко мне.

Мы встретились на нейтральной территории, оказавшись на середине кровати. Джо плакала на моей груди, а я крепко прижимал к себе ее хрупкое, содрогающееся в рыданиях тело. Обнимал. Пока ее слезы пропитывали мою футболку, я боролся со своими чувствами. Кому-то следовало оставаться сильным. И только осознав, что она находится в моих руках, я сдался. Мгновение за мгновением, вдох за выдохом, каждый удар наших сердец стирал разлуку. Желание, от которого я изнывал весь вечер, расставило все по своим местам. Я понял, что хочу провести с Джозефиной всю жизнь, что мне нужна вся она, не только ее тело. Мне необходимы ее стихи, одинокое сердце и сияющее счастье.