Но она не открывает ее, а забирает со стойки, разворачивается и вновь уходит от меня.

– Кэм, ради бога! – выпаливаю я, затем достаю бумажник и вытаскиваю из него деньги. – Вот тебе сто баксов, так что удели мне пять минут своего времени. – Я припечатываю купюры к стойке. – Не хочу, чтобы ты танцевала для меня. Мне хочется лишь…

Она резко поворачивается ко мне и, не оставляя мне возможности как-то отреагировать, ударяет коленом мне промеж ног, отчего я тут же сгибаюсь пополам.

Зарычав, я пытаюсь вдохнуть хоть немного воздуха, пока раскаленная добела боль распространяется по моему телу от паха по бедрам и животу. А затем зажмуриваюсь и опускаюсь на одно колено, чувствуя, как на коже проступает холодный пот.

Боль такая сильная, что я едва слышу ее тихий голос у моего уха.

– Я не стала бы танцевать для тебя, даже если бы ты заплатил мне миллиард долларов, а твой член на вкус был бы как вишневый леденец, – выплевывает она. – Держись подальше от моей сестры. А лучше вообще забудь о ее существовании.

Борясь с накатывающей тошнотой, мне не сразу удается прийти в себя. И к тому времени, когда мне удается подняться на дрожащие ноги, Кэм нигде нет.

Как и моей сотни баксов.

– Ты же не влюбился в нее? – спрашивает Датч.

Я как раз заканчиваю складывать в гараж коробки со всем необходимым для моего нового проекта. Он уже четвертый на этой неделе, потому что я стараюсь занять себя чем-нибудь, когда не на работе.

Датч, наклонившись вперед и уперев руки в колени, сидит на садовом стуле, который вытащил на подъездную дорожку, и наблюдает за мной. Думаю, он представляет меня слоном в посудной лавке, который вот-вот все разнесет к чертям собачьим.

Прошло уже девять дней с тех пор, как я видел сына или Джордан, и с каждым прошедшим днем мне кажется, что они все сильнее отдаляются от меня. Словно я потерял Коула и никогда не существовал для нее.

Поэтому любая надежда, которая жила во мне, быстро испаряется.

Я звонил, писал и оставлял голосовые сообщения им обоим, но единственное, что у меня есть на данный момент, – это адрес базы Коула, который я выпытал у его вербовщика. И вчера я впервые отправил ему письмо.

Что касается Джордан, единственное, что мне удалось узнать, – что она в порядке. Датч узнал от своей жены, которая выведала у Шел, что Джордан уехала из города навестить друзей и у нее все хорошо.

Но вернется ли она?

Я перестал звонить ей несколько дней назад, потому что она явно не хочет со мной разговаривать, а еще стараюсь уважать ее желания, но… Если бы она позвонила мне прямо сейчас, я забрал бы ее даже с Луны и дал бы все, что она попросила бы, и так будет до конца моей жизни.

– Пайк, ты же не можешь жениться на ней, – заявляет Датч так, будто знает, о чем я сейчас думаю. – Ты ведь понимаешь это, да?

Я стою к нему спиной, вешая на верстак ненужные инструменты, которые до этого свалил на стол.

Девять дней назад я с ним согласился бы. И сказал бы, что он прав.

Люди будут судачить о нас. Хотя они, скорее всего, уже о нас говорят. Люди посчитают, что это неприлично и неправильно, ее одноклассники станут подшучивать над ней, и никто не воспримет наши отношения всерьез. А потом всем городом станут обсуждать, что она слишком молода, а еще сменила сына на отца.