Горло стискивает от избытка чувств, а глаза щиплет от слез. В это невозможно поверить. Коул не сделал бы ничего подобного. Он же не знает, что такое дисциплина. Неужели сын действительно захотел пройти через это? О чем он думал?

– Сейчас Коул на военно-морской базе Грейт-Лейкс, – говорит Линдси. – И вернется домой лишь через пару месяцев. Проверь его «Инстаграм», если не веришь мне. Он как раз утром выложил пост.

«Инстаграм»? У меня нет…

Боже мой.

Линдси захлопывает дверь, и тут же раздается скрип замка.

А я стою на ее крыльце, скрываясь от льющегося дождя, пока в голове проносятся воспоминания о нескольких последних днях. Мне все еще хочется верить, что Коул собирался сказать мне о своих планах. А ведь так и было. Когда он бросил работу, то рассказал о том, насколько крутой будет новая… И к тому же собирался сделать татуировку.

Еще тогда эта секретная новая работа показалась мне серьезным делом.

Неужели он действительно завербовался на флот?

Вернувшись к пикапу, я забираюсь внутрь и захлопываю дверь, чтобы укрыться от дождя, и снова проверяю, не появилось ли на телефоне новых сообщений.

Но там ничего нет. Ни от Коула, ни от Джордан.

Знала ли она о его планах?

Нет, Джордан сказала бы мне.

Вспомнив слова Лин, я набираю в поисковике: «Инстаграм Коула Лоусона». И на экране тут же появляется несколько учетных записей. Щелкнув по ним, нахожу ту, рядом с которой расположена его фотография. В его аккаунте тут же высвечивается пост, который он выложил утром. Это просто картинка открытых дверей автобуса, словно он собирается в него сесть, а ниже видна подпись: «Я должен был выбрать синюю таблетку».

Что это означает? Но тут я вспоминаю фильм «Матрица». Это был один из любимых фильмов Коула в детстве.

Я провожу рукой по волосам от досады. Почему он не послал мне хотя бы сообщение? Согласен, ему не хотелось говорить со мной, но он должен был понимать, что я буду волноваться. Как он мог оставить меня на несколько месяцев в подвешенном состоянии?..

Следующие полчаса я сижу в пикапе и просматриваю сайты с родительскими форумами, пытаясь понять, могу ли как-то связаться с сыном. Ему не разрешено пользоваться мобильным телефоном во время обучения, так что звонки разрешены только в чрезвычайных ситуациях. И то для этого придется обращаться в Красный Крест.

Охренеть. Кажется, я попал в «Сумеречную зону». Коул уехал.

И с ним невозможно будет связаться в течение восьми недель.

Мы не так часто проводили время вместе последние несколько лет, но я в любой момент мог позвонить ему. Неужели придется оставить все как есть на целых два месяца?

Найдя в поисковике местный пункт приема на венную службу, тут же звоню им в офис. Надеюсь, они дадут мне его адрес, как только Коул получит назначение.

Но мне никто не отвечает. Ничего страшного, я обязательно съезжу туда завтра и выясню, как мне найти сына.

Проклятие.

– Черт!

Чувствую себя чертовски беспомощным.

Но даже зная, что мобильный Коула, скорее всего, уже конфисковали, набираю его номер и подношу трубку к уху. Звонок тут же переходит на голосовую почту.