Каждый раз, отправляясь в «Дин & Делука» (он же «Гастрономический бутик Антихриста»), я даю клятву: больше сюда ни ногой! Часто я произношу эти слова даже вслух, пробираясь сквозь толпу богатеньких идиотов, которые выстраиваются в очередь за икрой по сто пятьдесят баксов, по баснословным ценам покупают суши на пластиковом подносике и восторгаются разнообразием сортов зеленого чая. Мало того, они покупают кофе с круассанами, а чтобы покупать кофе с круассанами в «Бутике Антихриста», надо быть конченым ослом.

Вдоволь повозмущавшись, я направляюсь в винный бутик «Астор», где покупаю три бутылки вина, затем в «Дуан Рид» за шампунем, кондиционером и зубной пастой, после чего тащусь в «Петко», где беру десятикилограммовый мешок сухого кошачьего корма, штук двадцать банок кошачьих консервов, десятикилограммовый мешок наполнителя для кошачьих туалетов и четыре мышки для ручной змейки Зузу. На обратном пути с трудом волоку хозяйственную тележку, с какими ходят сумасшедшие бабульки. Я купила ее в первый год своего пребывания в Нью-Йорке, еще до того, как поняла, что с такими ходят лишь сумасшедшие бабульки, но продолжаю ею пользоваться, потому что уверена, что рано или поздно сама превращусь в такую вот сумасшедшую бабульку. И со всей этой поклажей я отправляюсь на фермерский рынок на Юнион-сквер, где при виде ведра с огромными ветками кизила — а именно цветами кизила был украшен наш с Эриком свадебный торт — решаю прикупить одну веточку.

Лишь спустившись в метро со старушечьей тележкой, набитой кошачьей едой, наполнителем, тремя винными бутылками, шестью телячьими отбивными, четырьмя мышами, шампунем, кондиционером, зубной пастой и цветущей веткой кизила с меня ростом, я понимаю, что, возможно, идея покупать все это была не так уж и хороша. Надеюсь, что пассажиры, которых отхлестает по щекам моя кизиловая ветка, окажутся туристами, для которых шок от нью-йоркского метрополитена будет достаточно сильным, чтобы треснуть меня в ответ.

Разумеется, все вышеперечисленное и является причиной, по которой оператор Си-би-эс так жаждет сопровождать меня в походе за покупками.

Во вторник, в пять тридцать вечера, я почти закончила работу, остались только Очень Важные Контракты, которые юридический отдел подготовил Бонни на подпись. А я не успела передать их, поскольку она находилась на Очень Важном Совещании последние два с половиной часа. Оператор суетится возле меня и снимает мои рабочие будни. В пять сорок я собираюсь выключить компьютер, но тут приходит Бонни.

— Где контракты?

— Вот, пожалуйста, — говорю я, протягивая ей контракты с видом заправской секретарши. Оператор Си-би-эс снимает все это на камеру. Бонни недоуменно смотрит на него — в общих чертах я объяснила ей, что здесь происходит, но она явно не поняла.

— Где сопроводительное письмо? В юридическом отделе должны были подготовить черновик.

В первый раз слышу.

— Черт!

Бонни раздраженно смотрит на оператора.

— Может, выключите на минутку?

Оператор Си-би-эс не заснял, как я бегала в юридический через весь коридор, и как выяснилось, что юристы все поголовно сейчас на другом и тоже Очень Важном Совещании, и как я трясла какого-то стажера, пытаясь втолковать ему, что письмо нужно именно сейчас, и как выяснила, что нужно три копии контрактов, а не две, и как я крыла матом копировальный аппарат, у которого именно сейчас закончился картридж, и как дурным голосом произносила страшные угрозы, связанные с выбрасыванием вице-президентов из окна двадцатого этажа в глубокие зияющие ямы с арматурой и бульдозерами. И очень жаль, что не заснял, потому что, кроме этого, ничего интересного в тот вечер не произошло.