«Это всегда помогает», — уверяет Джулия.

Оказалось, что не всегда.

Черт!

И тут я зарычала — нет, я не ругалась плохими словами, я издавала утробное рычание. Я понимала, что слишком бурно реагирую, но остановиться не могла. Перейдя на вытье, я перелила испорченный соус в блендер — какая теперь разница? Что еще может произойти?

Оказалось, не так уж много чего. Я давила на кнопку и взывала к небесам, чтобы соус загустел, а блендер застопорился, но нет, соус все болтался и болтался в чаше, как и полагается испорченному майонезу, а как только я перестала, давить на кнопку, расслоился на составляющие.

Вот тогда я начала швырять все, что под руку попадало.

Я не имела право так поступать. Эрик весь день пытался выяснить судьбу своей тетушки, которая работает медсестрой где-то в Саудовской Аравии и обучает сестринскому делу местных женщин. А я прекрасно знала, что американцы разбомбили гражданское поселение в Эр-Рияде. Весь вечер Эрик просидел перед телевизором как приклеенный, но, к его досаде, в новостях не было ровным счетом ничего о бомбежках. Он звонил маме, брату, двоюродным братьям и сестрам, но никто не брал трубку, и он не находил себе места. И зная все это, я все равно выла, ругалась и швырялась половниками, как будто соус тартар был единственным в жизни, что имело значение, как будто он был для меня важнее семьи, смерти, войны.

Эрик долго терпел. Но потом терпение вдруг лопнуло. Он влетел на кухню и, схватив меня за плечи, закричал так громко, как не кричал никогда:

— ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ МАЙОНЕЗ!!!!!!!!!

Но я была бы не я, если б признала его правоту. Испорченный соус я выбросила и в глубоко напряженной обстановке приготовила буше пармантье о фромаж. Отварила три маленькие картофелины и протерла их через сито. Сито, естественно, развалилось. Я выложила протертый картофель в подогретую сковороду, чтобы выпарить жидкость. Добавила стакан муки, кусок размягченного масла, яйцо, стакан тертого сыра, белый перец, кайенский перец, мускатный орех и соль. Затем переложила эту смесь в кондитерский мешок и выдавила «пальчики» на противень. Когда мешок порвался, я даже не закричала, я просто ложечкой выложила оставшееся картофельное тесто, придав ему форму «пальчиков». После чего поставила противень с буше в духовку. Я тихо плакала, настолько тихо, что Эрик даже не слышал. Затем я приготовила сэндвичи из ржаного хлеба с ростбифом, салатом, помидорами и очень вкусной горчицей с острым перцем, чили и халапеньо, присланной заботливым читателем где-то с месяц назад. Когда картофельные палочки испеклись, я выложила их на тарелку рядом с сэндвичами на манер картофеля фри. Эрик молча взял тарелку.

Он ел сэндвич, когда позвонила его мама, — у нее особый дар звонить в самый подходящий момент. Выяснилось, что с тетей Эрика все в порядке и что живет она совсем не в Эр-Рияде. Я чувствовала себя гадкой и недостойной жить на свете. Но зато картофельные палочки получились что надо. Интересно, а вкусно приготовленные картофельные палочки улучшают карму?

— Джули Пауэлл?

— Да, — бодро ответила я, подумав, что звонит очередная сумасшедшая, ведь я была на работе.