Творя, мы постоянно трансформируем себя и мир вокруг. Трансформируем и важные идеи, и мелочи, все тщательнее прорабатывая. Концентрируясь на этом, мы то увеличиваемся в размерах, то сжимаемся в точку. Горячка творчества делает мысли густыми, плотными, быстрыми и легкими, как хорошие чернила. Наш путь отмечен ими, как след самолета в небе.

Наш творческий масштаб постоянно меняется, как море у берега, – то прилив, то отлив. Или, если хотите, мы то вздымаемся, то опадаем, все время меняя форму и размер, как эти таинственные светящиеся морские создания – медузы, сильно напоминающие парашют. Пройдя высшую точку творческого полета и пытаясь приземлиться, мы тоже напоминаем парашютиста, быстро приближающегося к земле. Красиво? Да. Безопасно? Не всегда. Завершение черновика романа наводит на мысли скорее о суициде, чем о празднике. Творческая послеродовая депрессия может быть неожиданной и очень глубокой.

Парашютисты при приземлении часто теряют ориентацию. Наш творческий полет может закончиться похоже. Купол опадает на нас, и мы теряем способность видеть, куда двигаемся. Или остается полураскрытым, и нас тащит по полю инерция полета. Иными словами, творческое приземление может стоить синяков и ссадин, а также чувства клаустрофобии, когда парашют опадает и нас накрывает обычная жизнь.

Творя, мы можем разрастись до очень больших размеров. Или просто стать очень-очень свободными. В верхней точке творческого полета нас никак не ограничивают привычные условности и повседневные проблемы – возраст, трения с близкими, ощущение себя винтиком в колесе. Возвращаться к нормальному размеру после такой головокружительной трансформации невероятно трудно и не всегда сразу удается.

Приземлившись в обычную жизнь, мы можем ощутить непривычность реального размера, а себя – какими-то очень маленькими. Вот почему астронавты после возвращения из космоса проходят реабилитацию, а опытные художники вырабатывают навыки акклиматизации к своим жизням и семьям. Окончание долгого проекта немного напоминает автокросс по бездорожью: вернувшись домой, имеет смысл скрыться от всех на пару дней и отоспаться, прежде чем встречаться с друзьями, – иначе обратный путь может показаться слишком ухабистым. Это нормально, но способно напугать. Какая-то галлюцинация, как в «Алисе в Стране чудес»: только что я был большим, и вот опять маленький. Ощущение, что одежда стала тесной и не можешь натянуть туфли, в которых прежде было очень комфортно. Не то чтобы голова увеличилась в размерах, просто она все еще битком набита идеями.

Мир искусства полон легенд о том, как выглядят и ведут себя художники, воспаряющие в неземные высоты творческого полета. Сочиняя музыку для первого мюзикла, я надевала шелковое платье с оборками задом наперед и даже не замечала этого. Если поглощен мыслями, как не разбиться о землю, разве будешь думать об одежде или беспокоиться, выглядишь ли нормально? Я знаю известного писателя, который регулярно забывает дома свою вставную челюсть.