Получив отказ из-за агента-неумехи, говорим: «Ой, да они все такие». Но так ли это? Обиженные циничным владельцем галереи или жестоким драматургом, приходим к выводу: «Я никогда не попаду в галерею» или «Мою работу нигде не примут». И слишком часто действительно не пытаемся – из страха еще сильнее ранить свои и так разбитые творческие сердца. Но в глубине души очень хорошо знаем, что мечты о творчестве не умерли, так же как мечты о любви, и нас пугает тихий шепот пьес, романов и картин, запертых в творческой кладовке и вынужденных жить среди призраков разбитых надежд.

У художников яркое воображение, в котором возникают кошмарные образы – как нам отказывают, как плохо принимают наши работы, как игнорируют их. Из страха перед этим мы позволяем разочарованию подталкивать нас к необоснованным обобщениям: не один недоброжелатель, а «все»; не одна отрицательная рецензия, а «всегда»; не один отказ – а «они никогда». В качестве инструмента защиты мы выбираем цинизм.

Мы начинаем говорить, что «они» никогда не оценят наших работ. Мы чувствуем себя одинокими и брошенными, и так и есть, но не потому, что «они» бросили нас, а потому, что мы сами бросили. Отвернулись не только от себя, но и от Бога. Мы говорим «к чему?» вместо «что дальше?». Не желая поверить, рискнуть и снова двинуться вперед, хороним мечты и надежды под покровом того, что называем «понимание реалий рынка». Мы говорим: «Ой, они все такие», – не желая подвергать себя опасности и выяснять, так ли это.

Художники, словно одаренные лошади, получившие травму в прыжке через барьер, уклоняются от новых попыток его взять. И все же одаренная лошадь может и должна реабилитироваться. Мы, художники, одновременно и лошади, и наездники. Упав на землю, не имеем права позволить себе упасть духом. Это часть правил игры.

Возвращайтесь в седло.

Творческие раны, как правило, незаметны для глаз. «Это не должно меня так сильно беспокоить», – говорим мы. Или: «Просто кажется, что после этого я потерял интерес». Мы отрицаем, насколько разрушительный эффект может иметь творческая неудача. Свалившись с лошади, не возвращаемся в седло, а говорим себе, что потеряли интерес к верховой езде.

На месте невылеченных творческих ран возникают рубцы. Внешне вроде все в порядке, но внутри продолжает болеть. «Я просто потерял интерес», – говорим мы, хотя еще как интересуемся – просто раны болят.

Это упражнение – на сострадание и прощение. Мы заслуживаем сострадания за боль от творческих ран. Мы заслуживаем прощения за то, что позволили себя остановить или приглушить, и за то, что обычно жестоко судим себя.

Возьмите ручку и проставьте числа от 1 до 10. Перечислите 10 случаев, когда вы получили творческую рану или перенесли разочарование и не позволили себе пережить их и справиться с ними. Пожалуйста, будьте деликатны с собой. Это очень болезненный процесс.