Я глубоко вздохнул.

— У меня нет ни малейшего желания оставлять тебя здесь. Это вообще-то моя палата, и я еще не вполне проснулся. Я сию же минуту выдворю тебя в коридор — если у тебя есть прямо противоположное намерение.

— Я имею в виду это ранчо. Я не хочу здесь оставаться.

— Почему?

Огромные глаза следили за мной, но желтизна уже растаяла. Они желтели только в минуту страха или отчаяния, решил я. У нее были серые глаза, а если бы они хоть иногда моргали, можно было бы сказать, что это умные и красивые глаза. Когда она открывала рот, то произносила тоже вполне разумные вещи.

— Не будь дураком! — сказала она. — Это же знаменитый санаторий. А я для них новенькая пациентка, и мне придется полюбить это место, даже если им потребуется убить меня для этого. Но мне здесь не нравится! Здесь ужасно! Все так мне чертовски сочувствуют — кроме тебя!

Святотатственное поминание дьявола никак не вязалось со святомученической аскетичной внешностью этой босой девушки в груботканом халате.

— Ас чего это ты решила, что я тебе не сочувствую? — спросил я с удивлением.

— Потому что я точно знаю: ты считаешь меня маленькой неумехой, от которой одни только неприятности, которая завалила простое задание и попалась, так что кому-то пришлось поплатиться жизнью, спасая ее, а кто-то стер себе ладони в кровь, выволакивая ее из джунглей. — Она выпалила все это на одном дыхании. — И разумеется, ты прав?

Я не знал, что и сказать. Она не мигая смотрела на меня и ждала. Странное дело — я уже был знаком с ней целую неделю, но до сего момента и за живого человека ее не считал. Она была деформированной государственной собственностью, за которую я нес некоторую ответственность. И вдруг она предстала передо мной личностью — и оказалась вовсе не той, какой я ее себе воображал. Прежде чем кто-то из нас успел проронить звук, в коридоре послышались шаги.

— Свет! — раздался голос могучей медсестры, с которой я познакомился днем.

— Пожалуйста! — Шейла, заколебавшись, быстро шагнула ко мне. Было ясно, что она сейчас совершила самый героический поступок в своей жизни, заставив себя взять меня за руку и повернуть к свету мою ладонь с уже заживающими мозолями. Она взглянула мне в лицо и зашептала: — Ну, скажи: зачем ты вынес меня из джунглей, если теперь хочешь бросить в этом ужасном месте?

В дверь уже стучали, она выпустила мою руку и виновато отшатнулась, точно ее застигли в момент совершения какого-то дикого извращения.

— А, вот вы где, милочка! — воскликнула медсестра. — Знаете ли, как вы нас всех напугали тем, что исчезли неизвестно куда?

Рослая медсестра внушительно возвышалась на фоне дверного проема в легком полосатом халате и с бигудями на голове. Очевидно, ее подняла с постели ночная сиделка — пухлая женщина небольшого роста, пытавшаяся скрыть свою профессию, облачившись в яркую цветастую рубашку и шорты.

— Ах какие мы непослушные! — укоризненно произнесла маленькая сиделка. — Мы же обещали нянечке пойти прямехонько спать!

— Не ругай ее, Джонни. Первая ночь в незнакомом месте всегда проходит очень трудно, не правда ли, милочка? — рослая медсестра широко улыбнулась. — Мы же понимаем, вы не хотели вызвать переполох, милочка. Вы просто искали знакомое лицо, верно? Ну, а теперь пойдемте с нами, и мы дадим вам капельки, чтобы легче было уснуть.