Кончики пальцев, держащих фонарь и пистолет, задрожали.

Капитан медленно пошёл вперёд. Медленно, но решительно. Без той настороженности, когда человек ежесекундно ожидает беду. Теперь он был совершенно уверен, что часовых здесь нет. Но шёл как во сне, не веря, что совершил нечто такое, что считал безнадёжным делом. Это была медлительность человека, встретившего, наконец, врага. Врага, которого боялся и которого всё время искал.

«Наконец-то я здесь, наконец-то я здесь,» — вновь и вновь повторял про себя Мэллори. — «Добился-таки своего. Вот они, пушки, которые я должен уничтожить. Пушки крепости Наварон. Наконец-то я до них добрался…» Но он никак не мог свыкнуться с мыслью, что это правда.

Медленно подошёл к орудиям. Прошёл полпериметра поворотной платформы левого орудия. Осмотрел как следует — насколько представлялось возможным в полумраке. Размеры орудий потрясали.

Немыслимо толстые в обхвате стволы. Немыслимо длинные, они терялись где-то в ночи. Флотские специалисты считали эти пушки девятидюймовками, полагая, что из-за тесноты пещеры можно запросто переоценить их подлинные размеры. Он повторил калибр вслух. Таких пушек он в жизни не встречал. Двенадцатидюймовые, не меньше! Не просто большие, а чудовищные пушки! Что за безмозглые болваны послали «Сибарис» против этих динозавров…

Поток его мыслей оборвался. Положив руку на могучий лафет, Мэллори замер, пытаясь сообразить, что за звук вернул его к действительности. Закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Но звук не повторился. Неожиданно до него дошло, что потряс его вовсе не звук, а тишина. Это она прервала его мысли и зазвучала в нём колокольчиком: под ними, в центре города прекратилась автоматная стрельба.

Мэллори обругал себя. Размечтался! А время истекает.

Андреа отступил. Теперь, надо думать, немцы вот-вот обнаружат, что их обвели вокруг пальца. Тогда они примчатся. Понятно, куда они кинутся. Движением плеч Мэллори скинул ранец. Достал свёрнутую бухтой тридцатиметровую армированную верёвку с металлическим сердечником. Для запасного варианта отхода. Об этом нельзя забывать.

Накинув моток верёвки на руку, осторожно двинулся вперёд.

Сделал всего три шага и ударился коленкой обо что-то твёрдое, но сдержал стон. Обследовал препятствие свободной рукой.

Железные перила по пояс высотой возле устья пещеры! Конечно же.

Необходимо ограждение, предохраняющее прислугу орудий от случайностей… Разглядеть его в бинокль из рощи было невозможно. Перила шли не по самому краю. И всё же об их существовании следовало бы догадаться.

Мэллори быстро прошёл к концу ограждения. Перелез через него. Надёжно привязал верёвку к основанию стойки, вмурованной в скалу, и осторожно двинулся к краю уступа, понемногу разматывая верёвку. Под ногами он ощутил пустоту. До поверхности стиснутой скалами бухты тридцать шесть метров.

Капитан очутился у края уступа.

Справа вдали на глади моря расплывчатый силуэт. Должно быть, это мыс Демирджи. Впереди, за тёмным бархатом Майдосского пролива, мигают огоньки. Это не только свидетельство неуязвимости немцев. В ночное время огни в рыбачьих хижинах служат ориентирами для артиллерийской стрельбы. Влево — рукой подать — метрах в девяти по прямой, но гораздо ниже, приткнувшийся к скале край наружной стены крепости: за ней крыши домов, выходящих на западную — сторону площади. Поодаль, прижимаясь к берегу бухты, который уходил полумесяцем на юг, а потом на запад, тянулись улицы города. Наверху — гигантских размеров козырёк скалы, загородивший полнеба. Внизу, чернее ночи, вода бухты. Там ошвартованы суда: греческие каики, немецкие катера, невидные в темноте, словно их и не существует.