– Я гадала на сегодняшний день, – вдруг заявила Ксана. Она вытащила колоду карт, с которой, похоже, никогда не расставалась, и показала картонку с рогатым созданием.

– Демонов создают люди, – скривился Ноэль. – И наш Орэф тоже когда-то был человеком. Все зависит от того, впускаем ли мы тьму в себя или нет. Я за коллективную веру в благополучие. Присоединяйтесь, будет легче жить.

Он кивнул им на прощание и зашагал по перекопанной земле, оставляя глубокие следы. Едва он выбрался за границу бывшего котлована, воздух загудел, завибрировал, отдаваясь дрожью в позвоночнике, и что-то изменилось в мире. Небо потемнело, облака налились мраком. Это отключили установки на Тесла-башнях, и атмосфера перестала светиться.

Дора встретилась взглядом с Ксаной. Та решительно кивнула. Полосатый шнурок с бусинами и перьями, выглядывающий из-под ее шапочки, смешно закачался над плечом. «Она точно не отступится», – поняла мигрантка. Щеки разгорелись, глаза болезненно блестят, губы сжаты до белизны.

Как и учил Эл, Дорофея представила себе Орэфа. Вот он помогает байкерам вытащить мотоциклы из вагона. Вот спасает ее от химер на станции. Вот уводит за собой после телеэфира. Ей действительно захотелось его увидеть, поблагодарить за книги.

На вершинах четырех Тесла-башен в углах их «поля» тяжело повернулись многоугольные металлические конструкции. Дора опомнилась, потянулась к очкам, тронула выключатель на переносице. И немедленно зажмурилась. С башен в землю били потоки испепеляюще-яркого света. И вокруг медленно поднимающейся в воздух платформы почва разгоралась густо-синим огнем.

Чем занималась Ксана, Дора не знала, но далеко-далеко тлел темный маяк ненависти. Удивительно, как сама Верховицына-младшая не осыпалась на землю пеплом.

А еще было страшно.

Платформа уже взмыла метров на пять над землей. В невидимом обычному глазу синем пламени плясали серебристо-белые ленты энергий, рождались и меркли багрово-алые звезды. Башни скрылись за пламенем, точно далекий берег за горизонтом.

Дорофея усилием воли попыталась прогнать страхи, задумалась об Орэфе, его делах, мысленно звала его. Но вибрация платформы усиливалась, пористый пластик, обтягивающий стенки кабины, тихонько потрескивал, пах незнакомо и терпко… Может, Ланс был прав и ей не стоило соглашаться? «Поздно сожалеть, работай», – приказала она себе.

Первый, второй, десятый раз – девушке начало казаться, что она тестирует муторную инсталляцию про пилигрима. От безумного числа повторов она возненавидела его, Роберта, Ланса, Роксану и даже себя – всех, кто так или иначе столкнулся с могущественным существом, скорее всего даже не человеком.

Ничего не происходило. Что, если все напрасно, что они не справились? Но из синего огня прогулочным шагом вышел ее знакомый. Он огляделся, усмехнулся.

– Хорошо постарались, – признал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Жаль, усилия напрасны. И мои создатели вселятся не в химер, а в вас!

Забавно. Мало с нее Дарьи Фелисии!

– О ком ты говоришь? – вскинула голову Дорофея.

И вдруг ясно увидела ту самую черноту космоса, в которой парила, перебирая картинки из памяти Левашова. Глубокую черноту с вытянутыми тенями, напоминающими русалок, и еще более черными громадными мумитроллями, рассыпающимися мириадами звезд. Неужели это они, его хозяева?