И вот разведчиков подключили к пехотным частям, и вместе с ними мы пошли в атаку через ту зону, которую перед этим пропахали животами. Помню, как ворвались в балку, преследуя удиравшего противника. Мокрые от пота, остановились — наша задача была выполнена, и дальше пехота закреплялась на новом рубеже без нас. На дне балки увидели лужу, а рядом немецкую каску.
Боже, какое счастье! Мы черпали воду, с жадностью утоляли жажду, грызя свои сухари, и радовались, радовались… Потом зашли в немецкую землянку и растянулись в изнеможении на деревянных нарах (у нас были только земляные). Ребята тут же захрапели, а я никак не могла уснуть…
Вечером возвратились в танковый ров, где нас встретил командир взвода и сказал, что после боя не вернулись три танка. Надо было идти искать. Спросил добровольцев. Молчание. Еще раз обратился — опять молчание. Мне сделалось не по себе, и я вызвалась идти. Следом отозвался Павлов, а потом — Казанцев, сказавший: «Ну, тогда и я пойду».
И опять — через все то же злополучное поле, в потемках — отправились мы в неизвестность… Изредка немцы «подвешивали» фонари да постреливали справа из занятой ими деревушки. Неожиданно из темноты возникли силуэты человеческих фигур, и сразу же оклик: «Кто идет?» Мы успокоились, а то сперва подумали, что немцы. Расспросили про танки. Дали нам ориентир — ту самую балку, где мы уже были. Разыскали первый танк — оставили сторожить Казанцева, второй танк взял на себя Павлов. Третий же был на самой передовой. Ко мне подошел пехотный капитан и стал просить у меня, девчонки-солдата: «Оставь танки!» Пришлось сказать, что танки уходят на дозаправку. Вернулись в свое расположение — разведчики нас ждали, отменно накормили и спать уложили, подстелив вырванную с корнем рожь.
Спали — хоть из пушки пали! А проснулись — увидели на плащ-палатках лужи. Оказывается, ночью лил проливной дождь, но никто из нас не проснулся…
Пасмурным утром в бой пошли только четыре танка. Едва первый танк Кириченко выдвинулся к проселочной дороге, как бронебойный пробил броню и попал в полную боеукладку. Траки, пушка, башня, обломки на наших глазах россыпью взлетели под облака. Зрелище страшное!.. Еще страшнее стало, когда такая же участь постигла второй танк (фамилию командира танка забыла). На третьем танке командиром была Тася Патанина. Ей удалось пройти чуть дальше и в сторону. Снаряд попал в борт, и двое, помнится, остались в живых — Тася и кто-то из экипажа. Мы подбежали, когда наши разведчики уже перенесли Тасю в рощицу. Она была тяжело ранена в бедро и все спрашивала меня: «Зачем ты здесь? Уходи!» Четвертый танк Назаренко ни с чем вернулся назад… Судьба у Таси очень прозаичная. Единственный бой, из госпиталя она вернулась, получила «Знамя» и не захотела идти в свой взвод. Попросила, чтобы ее оставили на танке командования — они же в бой не идут. Там все места были заняты. Тогда она ушла в учебный полк. Там она вышла замуж за командира роты Ломанченко. Больше она не воевала. Наверное, ей стало страшно, но ее уважали и очень хорошо к ней относились.