Верган удивленно смерил ее глазами с головы до пят… конечно, задержавшись на груди и шелковистом треугольнике волос.

— И каком же, моя дерзкая будущая женушка?

— Ты разрешишь ведьмам учиться магии!

— Это исключено, Лисия. Ты видела, на что способны ведьмы. Теперь я никогда не пойду на это. Женщин нельзя допускать к магии.

— Даже меня?!

— Тебя — в порядке исключения. Под строгим моим надзором.

— Ты не понимаешь! — воскликнула Лисия. — Весь этот ужас, который творила Файлин, случился как раз из-за неравноправия! Сначала женщины притесняли мужчин, потом мужчины стали им мстить, убивая и притесняя выживших… Женщины, кому удалось сбежать, начали мстить за это. Файлин творила бесчинства только потому, что ей позволяла озлобленность остальных ведьм! Они не хотели ее останавливать, а те кто хотели, не могли. Маги тоже не невинные овечки, согласись! Разве вы не поступали так же отвратительно с ведьмами, когда воевали с ними?

— Так — не поступали.

— Верган, пожалуйста, пойми…

Он вздрогнул, услышав из ее уст свое имя. Ни разу она не называла его по имени. Никогда не обращалась к нему, не звала…

— Пойми, это порочный круг. Его надо разорвать. Никто не должен быть главнее и притеснять других. Ни мужчины, ни женщины. Все должны быть на равных, и ведьмы, и маги. Все должны учиться и развивать свой дар так, как он того заслуживает. Никто не лучше и не хуже.

Верган смотрел на нее… такую красивую. Такую пылкую. Перед его глазами стояло страшное зрелище бездыханной Лисии в луже крови, с пробитой грудью. Она жива. Стоит перед ним, красивая и голая. Спорит. Требует. Доказывает. И не собирается отступать. Он достаточно хорошо знал ее, чтобы понять это.

И как ему сейчас быть? Снова начать ломать ее? Пойти по старому пути, который уже завел их в тупик один раз? Он хочет повторения прошлых ошибок.

Верган вздохнул.

— Хорошо, Лисия. Я подумаю, что можно сделать. Иди же ко мне…

Она отступила на шаг.

— Нет. Ты хочешь секса и готов пообещать что угодно. А потом заявишь — я подумал, и понял, что ничего сделать нельзя, все останется как раньше. Мне нужно твое слово. И конкретные меры — что ты собираешься сделать!

Он поднял бровь.

— Как ты заговорила. Где только научилась? Будь по-твоему, я скажу про конкретные меры, которые вижу возможными сейчас. Я наберу группу молодых ведьм. Их начнут обучать. И наблюдать за ними. Если мы увидим, что они не проявляют наклонностей, как у Файлин и ее соратниц, то будем внедрять обучение одаренных женщин повсеместно.

— И сколько времени это займет? Что будет с остальными одаренными, пока вы будете обучать десяток избранных?

Он пожал плечами.

— Будут жить. Ничего плохого с ними не случится.

— Жить — как? Воспитываться, как игрушки для магов и богатеев? Без права решать самой?

— Что ты предлагаешь?

— Отмени эти позорные Отборы Приверженных. Они унижают девушек. Пусть больше никого не продают как скот, тому кто может больше заплатить.

После паузы он ответил:

— Давай так. Отборы будут только для желающих. Любая сможет отказаться.

— И куда она денется? Должны быть места, куда девушка сможет пойти после Обители. Иначе она пойдет на Отбор лишь для того, чтобы не стать поломойкой в трактире. Где все равно каждый сможет измываться над ней и пользоваться ее телом, если не побрезгует.