Под вечер мимо засады проехали две телеги, набитые настороженными полицаями. Выставив стволы винтовок во все направления, они проехали в сторону уничтоженного лагеря. Путянин молодец, получив сообщение от разведчиков, что находились дальше по дороге, принял решение пропустить телеги, ведь мы ждали усиленную группу из гарнизона. Те проехали в сторону лагеря, через сорок минут они вернулись, нахлёстывая лошадей. Как только они скрылись в поднятой пыли, солнце сегодня просто жарило, на дорогу вышли бойцы сапёрного взвода с минами в руках и лопатами. Пулемётчики готовились на своих позициях, занимая их и проверяя оружие. Мы были готовы к встрече с усиленной группой немцев. Осталось только ждать.

Немцы так и не появились, поэтому, когда подошёл командир сапёрного взвода и тихо спросил:

— Снимать? – я в ответ только молча кивнул.

Бойцы начали сниматься с позиций, раздавались команды и разочарованные матерки, я же, встав из своего замаскированного окопчика и отряхнув пыль, направился в наш лагерь, приказав Воронину вести людей.

«Чёрт, как же не хватает штабных командиров, да и вообще командиров. Взводами сержанты командуют. Нужно поискать лагерь с офицерским составом, вот он будет как раз вовремя. Жаль, местная немчура о таких не знает, наверное, один или два расположены в соседних областях» – размышлял я, в сопровождении двух связных шагая по лесу.

Вернувшись в лагерь перед самым закатом, в ельнике уже было темно, обнаружил одновременно подходившего к штабу Семёнова. Позади него раздавались возгласы и команды и было видно мельтешение людей – вернулся он не один.

— Ну что? – первым делом спросил я.

— Вода? – поинтересовался он у дежурного по штабу, кивнув на котелок, что стоял на столе.

— Чай, – ответил тот.

Дождавшись, когда Семёнов, жадно хватая чай, напьётся, услышал ответ:

— Три орудия. Утопили их вместе с прицелами и замками. Подняли пока одно, два завтра, уже сил не осталось. Они там в иле утонули. Следопыт у Белова молодец, как только нашёл орудия? Я посмотрел следы, там вмятина, тут… и ведь нашёл!

— Что за орудие?

— Полковая пушка образца двадцать седьмого года.

— Когда орудие будет готово к бою?

— Расчёт батареи его принял, производится чистка и мелкий ремонт. Завтра точнее отвечу.

— Ясно. У озера кто остался? Все вернулись?

— У озера батарея осталась, с младшим лейтенантом. С батарейным, в общем. Остальных привёл обратно, как и большую часть лошадей. Только четвёртку оставил, для орудия, да верхового одного для связи.

Хотелось бы добавить, что командиров в лагере действительно было немного. Это Смелов, только что названный младший лейтенант Трифонов, ранее командовавший взводом управления в гаубичном дивизионе, а у нас принявший пушечную батарею, младший лейтенант Сергушин, бывший командир миномётной батареи, у нас вступивший в ту же должность, и военфельдшер Симонов, ранее служивший в медсанбате танковой дивизии, попавший в сан–взвод, в замы Семёновой.

— Это хорошо. Мной было принято решение не формировать третью мангруппу, всё равно для неё нет ни командиров, ни матобеспечения. Из оставшихся будет сформирована стрелковая рота, она же людской резерв на случай потерь в других подразделениях.