Гиацинтов вызвал к себе полковника Суходольского и Пимезова, походил по кабинету, потом надолго задержался у окна — в задумчивости и грусти. Вздохнув, сказал своим помощникам:

— По моим сугубо приблизительным подсчетам, в городе осталось еще человек девятьсот из активного большевистского подполья. Это именно та масса, которая хоть и не занимает посты в партийной олигархической системе, но тем не менее определяет успех или провал революций и баррикад. Мы не можем чувствовать себя победителями до тех пор, пока эти люди не выявлены и не ликвидированы. Для этого мы осуществим первый этап акции «Золотая рыбка». Прошу вас подготовить мне проектик скорбной заметки.

План Гиацинтова был точен. В газете должно было появиться объявление о выдаче тела большевистского лидера Васильева, скоропостижно скончавшегося в тюрьме «от сердечного приступа». Во-первых, оставшиеся на свободе подпольщики не поверят в «сердечный приступ». Всем им известно, как допрашивают у Гиацинтова. Во-вторых, люди полковника сегодня же умело распространят версию о том, как зверски пытали Васильева, причем версия эта будет распространена через секретных сотрудников контрразведки именно в рабочих районах. А поскольку руководство, основное ядро ревкома, арестовано, среди оставшихся на свободе рядовых членов партии возобладают эмоции, а не рассудок, и они, бесспорно, организуют торжественные похороны своему товарищу. Этого и ждет Гиацинтов. Как только похоронная процессия тронется по городу к Эгершельдскому кладбищу, там, вокруг церковной ограды, уже будут стянуты войска «для обеспечения порядка». А чтобы порядок нарушить, два агента выстрелят в солдатские спины: самая обычная провокация. Солдаты ответят. Толпа — на прорыв, это уж понятное дело. Вот и начнется настоящая пальба. Человек триста положат на могилки, а остальные притихнут. Вот только тогда можно будет считать тыл хоть в какой-то степени обеспеченным на ближайшие месяцы: наступление на красных не за горами.

И назавтра в редакцию ванюшинской газеты пришел маленький, пыльный, неприметный человек. Он передал в отдел объявление: «Скорбный листок», извещающий всех родных, близких и друзей «коммунистического лидера» Васильева о его кончине, наступившей во время прогулки в здании контрразведки, на Полтавской, 3.

— Вы, пожалуйста, на первую страничку поместите, — попросил пыльный, неприметный человек, назвавший себя дальним родственником жены умершего, — чтобы все прочитали про наше горе.

Под стопку бумаги осторожно кладется пять долларов. Заведующий отделом величественным жестом спрятал деньги в жилетный карманчик, заметив:

— Вы неуч в нашем деле. Если я помещу ваше объявление на первой полосе, значит, я взяточник и недобросовестный человек. На первой полосе самый залежалый товар рекламируется, самые скучные новости подаются. А вот четвертую полоску, да еще петитом, но под заголовочком: «Не месть, а кара», или: «Она его настигла на допросе» — прочтет весь город.

— Нет, вы про то, что он на допросе, того… Вы не надо, это ни к чему…