Мне очень хотелось бы верить ему, и на мгновение я разрешила себе представить, как мы будем жить все вместе, весело и счастливо, в большом красивом доме, но реальность быстро возвращает меня с небес на землю: что бы я себе ни придумывала, мое тело уже все решило. Врачи не ошиблись. И у меня никогда не будет той жизни, о которой я так исступленно мечтала.

Я заплакала. А Джон даже не поинтересовался, что меня так внезапно расстроило. Он просто молчал. Когда луч солнца упал на его очки, я увидела, что его глаза закрыты. Он спал.

И сейчас Джона нет рядом со мной. Зато мама здесь. Как только она оправится от потрясения, возьмет процесс под свой контроль. Всегда так делает. И сумеет втолковать ему, что я не виновата в смерти нашего ребенка. Заставит его понять. И он меня не бросит.

Двадцать три года назад

У меня перехватывает дыхание.

— Ты… — начинаю я. Закончить не хватает духу.

— Похоже, началось, — плачет Нина. — Раньше срока. И я не знаю, что делать.

Боль искажает ее лицо, тело сводит судорогой; она стискивает живот. Так вот почему в последние несколько недель мне так часто приходилось писать записки в школу с просьбой освободить ее от занятий в спортзале… Нина отговаривалась сильными менструальными болями, а на самом деле это было нечто абсолютно противоположное. Ей не хотелось, чтобы девочки в раздевалке заметили живот. Интересно, о чем еще она мне лгала?

— Приведи Джона. Мне нужен Джон, — умоляет она.

— О ком ты? Не знаю никакого Джона.

Это бессердечно — обманывать ее, когда она столь уязвима, но я ничего не могу с собой поделать. Как бы я ни была сейчас растеряна, одно знаю точно — этот ублюдок никогда не приблизится к моему дому. И к моей девочке.

— Сосредоточься на дыхании, — командую я.

Нина рыдает, перемежая свое бормотание короткими всхлипами:

— Его зовут Джон Хантер. У меня в кармане куртки адрес. Он мне нужен, без него я не справлюсь.

Меня передергивает при звуках его имени.

— А номер телефона есть?

— Нет.

— Тогда ничего не получится. Я не могу оставить тебя сейчас одну.

— Может, вызовем «Скорую»? — стонет Нина, сгибаясь пополам от очередной схватки.

— Сами справимся, — отрезаю я и замечаю ее недоуменный взгляд. Не такого ответа она ожидала.

На поверхности я, может, и выгляжу спокойной, зато внутри меня все кипит. Я в бешенстве и в растерянности одновременно. Моя пятнадцатилетняя дочь снова беременна. И на этот раз я не могу прервать все с помощью незаконно приобретенных лекарств. Ребенок уже вот-вот родится.

Мне нужно взять себя в руки и сделать то, что лучше для Нины. «Скорая» нам ни к чему. Не нужно привлекать излишнее внимание к нашей жизни. Если вмешаются социальные службы, возникнут неудобные вопросы. Чрезмерный стресс приведет к катастрофическим последствиям. Если наши тайны всплывут на поверхность, Нину могут у меня забрать.

Я не могу этого допустить. Значит, остается только один вариант — сделать все самой. Опыт у меня есть — во время обучения я принимала роды (пусть и под присмотром опытной акушерки). Вряд ли за последние шестнадцать лет эта процедура сильно изменилась. Позову врачей, только если возникнут осложнения и здоровье Нины будет под угрозой.