Внезапно Мэгги начинает звать на помощь. Никогда ее такой не видела. Она отдирает коробки из-под яиц со стен и двери и бросает их на пол; по щекам текут слезы. Похоже, плана у нее не было, она просто решила воспользоваться подвернувшейся ситуацией и теперь паникует, понимая, какие грозят последствия. Да, она дорого заплатит. Медленно, шаг за шагом, я спускаюсь по лестнице.

Мэгги поворачивается спиной к двери, одной рукой закрывая лицо, а другой пытаясь остановить меня… Конечно, безрезультатно. Я заламываю ей локоть и веду наверх. Меня удивляет, насколько тонкой кажется ее кожа.

Заталкиваю ее в ванную, она сопротивляется и в какой-то момент падает. Пытается выставить руки, чтобы смягчить удар, однако не успевает и валится со всего маху спиной на краны. Раздается глухой удар. На мгновение мы обе замираем в напряженном ожидании. Неужели конец? Нет, Мэгги в сознании, и даже крови нет.

Трясущимися руками она хватается за край ванны, чтобы подняться, и не успеваю я прийти в себя, как мне в голову летит бутылка с пеной. И снова в ту же щеку. Лицо пронзает ужасная боль, а треснувший зуб окончательно ломается. Я сплевываю его в руку.

И тут от гнева и адреналина у меня словно срывает все предохранители. Я хватаю Мэгги и заталкиваю ее обратно в ванную, больше уже не обращая внимания на звуки глухих ударов.

— Думаешь, это меня остановит? — слышу я свой крик.

Слова слетают с моих губ вместе со слюной и кровью. Я больше не контролирую себя и бью ее наотмашь по голове кулаками — чем больнее, тем лучше. Когда хватаю с полки бутылку с отбеливателем и откручиваю колпачок, Мэгги руками закрывает лицо.

— Ты сама меня вынуждаешь! — рявкаю я. — Ты заставила меня поверить в то, что я недостойна любви и заслужила все, что случилось. Но ты ошибаешься!

— Пожалуйста, Нина, нет, — умоляет она, делая жалкие попытки выбраться. Железная скоба на лодыжке скребется о дно.

— Зачем ты снова это делаешь? — кричу я, поднимая бутыль повыше. Одно неловкое движение, и отбеливатель польется ей на голову. — Почему ты все время пытаешься меня бросить?

— Мне очень жаль, — хнычет она. — Извини, этого больше не повторится. Я навсегда останусь с тобой. Обещаю.

Перед глазами повисает черно-красное марево. Я боюсь, что вот-вот потеряю сознание. Мэгги вся в крови. Ее так много, что она даже переливается через край. Должно быть, второй удар не прошел бесследно. Но как она натекла так быстро? В панике оглядываюсь по сторонам и вижу, что и весь пол залит кровью, и стены измазаны ею. Полотенца и коврик — все пропитано красным. В недоумении оглядываюсь на Мэгги и замечаю у нее в руке нож. Но, черт возьми, откуда?.. Я отшатываюсь к стене. Пытаюсь осознать, что происходит, однако тело начинает дрожать, как в припадке.

Изо всей силы сжимаю веки, словно стараюсь загнать их поглубже в череп, а когда открываю их, кровь исчезает. Как и нож. Мэгги, скорчившись в ванне, умоляет меня не обливать ее отбеливателем. Я выпускаю бутылку из рук, она падает на пол, содержимое растекается по полу и впитывается в коврик.

Мы смотрим друг на друга, дышим часто и сбивчиво. Наши сердца бьются так громко, что явственно слышен их лихорадочный стук. Я вдруг осознаю, что тоже плачу. Почему? На мгновение я снова вижу в Мэгги свою маму, которая всю жизнь, каждый день говорила мне о своей любви — пока я не заперла ее в спальне. И на один краткий миг понимаю, как сильно скучаю…