…Особенно мёртвых. Лишь бы выставить их поплоше и погрязнее. Спасибо нашим — наши на это никогда не опускались.

А что до нас, до меня, — я тогда стоял на бетонке ВПП и просто ждал, когда закончатся речи, и можно будет пройти на посадку… и никакого ощущения значимости момента!

Может это обидит кого-то из провожавших нас, но вот…

Наконец закончились положенные речи, отгремели гимны Союза и КНР, а техники проводили нас на места. Вот задраили люк, вот укатился трап и на ВПП остался только наш остроносый, чёрный как сам космос челнок.

Многие из людей представляют старт на орбиту весьма романтично: вот проскакивает назад и исчезает внизу полоса ВПП, вот врубаются ПВРД[4], и «Молния» начинает настырно и неуклонно карабкаться в космос.

Они наблюдают как чернеет небо, проклёвываются звёзды, а горизонт постепенно выгибается дугой. Да, да! ОНИ наблюдают, Люди, сидящие у телевизора, дома на диване или в кресле кинотеатра. Наблюдают, так как это не раз и не два было снято внешними телекамерами, установленными либо прямо на обшивке «Молнии», либо у окна пилотов. На самом деле, для нас всё абсолютно не так.

Окна внешнего обзора, — напоминаю, — это в кабине основного экипажа. Того, который управляет челноком. Мы же, как мебель, сидим хорошо пристёгнутые, в пассажирском отсеке прямо под ними… или за ними в большом пассажирском модуле.

В этот раз вместо пассажирского модуля в грузовом отсеке «Молнии» был какой-то груз на одну из орбитальных станций, так что мы сидели внизу на второй основной палубе. А что это за палуба?

Это палуба, на которой есть всё… кроме иллюминаторов. поэтому все мои впечатления от этого этапа свелись к чисто тактильным ощущениям.

Вот врубился ускоритель, и тело налилось тяжестью. Хорошей тяжестью. Ведь задача ускорителя оторвать челнок от земли и дать ему нужную первоначальную сверхзвуковую скорость.

Издаля оно, конечно, красиво выглядит: у «Молнии» вдруг вырастает здоровенный двойной огненный хвост, она резво катится, стремительно набирая скорость по ВПП, задирает нос, чиркает своим огненным хвостом по бетону и поднимая тучу пыли, красиво, так уходит вдаль, в небо.

Для пассажиров в этот момент наибольшие перегрузки. То, что оторвались от земли, замечаешь только по изменению характера вибрации.

Когда включаются ПВРД — никак не разберёшь. Включаются они во время работы ускорителя, но каких-либо толчков не происходит. Толчок происходит позже, когда ускоритель, отработав своё, отделяется от орбитального самолёта.

Вот и я тогда сидел уставившись в спинку кресла в котором сидел наш доктор и решал «увлекательную» задачу — когда же включатся ПВРД? Засеку или не засеку?

Дурная задача, правда?

Не засёк!

Вот начала падать перегрузка, а далее лёгкий толчок… и всё!

Кстати, ни разу «в живую» не видел как садятся те самые две части ускорителя «Молнии». У нас на ТВ это каким-то образом считается неинтересным. А зря!

Я раз видел съёмку испытаний, — это когда первую «Молнию» только-только сделали, и, как у нас принято, испытывали по частям. Не видели? Весьма впечатляющее зрелище.