– У него было двое приемных детей, – сказал Мило. – У Элен уже был сын, когда она сошлась с ним, а у Мэдди – дочь. Я не знаю, усыновлял он их официально или нет. И до сих пор не понимаю, в каких отношениях он был с этими детьми: в хороших или наоборот. – Пожав плечами, он посмотрел на коллаж. – Он знал толк в виски, любил гонять на мотоцикле. Одно время у него был пес, который умер от рака. Другого он не завел.

– Так, значит, он проработал здесь двадцать пять лет?

– Около того.

– А у него не было никаких планов, кроме работы в баре?

Мило посмотрел в сторону, стараясь вспомнить:

– Когда он всерьез увлекся мотоциклами, то говорил, что хочет открыть вместе с одним парнем мастерскую, чтобы чинить мотоциклы и, может быть, модернизировать их. А когда умерла собака, он читал много чего по ветеринарному делу. Но все впустую. – Мило пожал плечами. – Если у него и были другие замыслы, он никого в них не посвящал.

– А почему он ушел из вашего бара?

– Может быть, из-за Ронни. Трудно подчиняться приказам человека, который вырос у тебя на глазах. А еще, наверное, ему надоело таскаться сюда каждый день из Элктона. Добираться к нам из Элктона становится все труднее.

Мило оценивающе посмотрел на нее:

– Вы хорошо одеты и живете вроде неплохо.

Она кивнула.

– А у него не было денег, понимаете? Одни расходы.

Она опять кивнула.

– Грейсон. Его фамилия была Грейсон.

Новое прикосновение холодных рук к сердцу, но на этот раз легкое, как шепот.

– Полное имя: Лиланд Дэвид Грейсон.

Она встретилась с его второй женой, Мэдди, в Элктоне, посреди небольшого парка. Жители этого мэрилендского городка чувствовали себя отодвинутыми на обочину цивилизации. Здешние холмы были усеяны фабриками и литейными цехами, но, пожалуй, никто из ныне живущих не застал их в лучшую пору.

Мэдди Грейсон была полной, даже очень полной, но все-таки не тучной. Беспутная ухмылка, видная на большинстве фотографий, сменилась улыбкой, которая, казалось, исчезала через секунду после появления.

– Его нашла Стеф, моя дочь. Он стоял на коленях около кушетки, положив на нее правую руку. Наверно, встал, чтобы выпить или отлить, и тут его прихватило. Он просидел так целый день, а то и два. Стеф пришла попросить денег в долг, потому как Ли был добрее, когда пил. Но обычно он не любил, чтоб его тревожили. В выходные пил приличный виски, курил, смотрел старые телефильмы. Новых не признавал. Ему нравились сериалы семидесятых-восьмидесятых: «Мэнникс», «Команда А», «Майами: Полиция нравов». – Они сидели на скамейке, и Мэдди возбужденно повернулась к Рейчел. – От «Майами» он просто тащился. Но, знаете, только от ранних сезонов. Говорил, что после того, как Крокетт женился на певице, пошла сплошная лажа и трудно было хоть чему-нибудь поверить. – Мэдди порылась в сумочке и вытащила сигарету. Сделав затяжку, она выдохнула дым и проводила его взглядом. – Ему нравились эти фильмы, потому что тогда во всем был смысл, понимаете? Вообще в мире. Осмысленное было время. – Она окинула взглядом пустой парк. – Не то что сейчас.

Рейчел трудно было понять, почему два десятилетия ее жизни были более бессмысленными, чем семидесятые – восьмидесятые годы, менее стабильными или более жестокими. Но обсуждать это с Мэдди Грейсон тоже не имело смысла.