Она представилась как репортер Шестого канала, не уточняя, какого именно, и не стала сочинять предлог для будущего интервью. Обычно слово «репортер» либо сразу же распахивало все двери, либо намертво закрывало их. В обоих случаях это избавляло от лишних объяснений и траты времени.

– Ронни, я пытаюсь найти бармена, который работал в «Мило» в семьдесят шестом году. Если списки работавших в баре сохранились, может быть, вы поможете мне?

– Бармен в семьдесят шестом? Наверное, Ли, но надо уточнить у моего отца.

– Ли? – переспросила она, но Ронни уже отошел от телефона.

Несколько минут не было слышно ничего, только вдали, как ей казалось, звучали голоса. Затем послышались приближающиеся шаги, и кто-то взял телефон со стойки.

– Мило у телефона, – прозвучал скрипучий голос, после чего послышался свист воздуха, выдыхаемого через нос.

– Тот самый Мило?

– Да-да. А что вам угодно?

– Я разыскиваю человека, который работал у вас барменом лет тридцать пять назад. Ваш сын сказал, что это был Ли.

– Да, он тогда работал здесь.

– Вы его помните?

– Конечно. Он провел у нас лет двадцать пять, не меньше. Уволился примерно восемь лет назад.

– И он был единственным барменом?

– Не единственным, но главным. Иногда за стойку вставал я, иногда моя жена, иногда старина Гарольд, которому в то время было уже много лет. Это все, что вы хотели знать?

– А вы не подскажете, как мне найти Ли?

– Не могли бы вы объяснить, мисс…

– Чайлдс.

– Мисс Чайлдс, не могли бы вы объяснить, почему вы расспрашиваете меня о Ли?

Никакого предлога в голову не приходило, и она сказала правду:

– Возможно, он был знаком с моей матерью.

– У Ли было много знакомых женщин.

Отважившись, Рейчел выпалила:

– Я подозреваю, что он – мой отец.

Наступило молчание, нарушавшееся лишь шумным носовым дыханием. Это длилось так долго, что Рейчел испугалась, не лишился ли Мило дара речи, и хотела уже окликнуть его, но тут он спросил:

– Сколько вам лет?

– Тридцать три.

– М-да, – медленно проговорил Мило, – в то время он был смазливым проказником. И женщин у него хватало. Десять вроде бы. Даже пенни сверкает, если его недавно выпустили в свет.

И опять ничего, кроме дыхания. Рейчел ждала продолжения, но потом поняла, что его не будет.

– Я хотела бы увидеться с ним, – сказала она. – Если вы согласитесь помочь мне, то, может быть…

– Он умер.

Две холодные руки обхватили ее сердце и сжали его. Ледяная вода ринулась вверх по шее и заполнила череп.

– Умер? – переспросила она громче, чем собиралась.

– Да, лет шесть назад. Перешел в другой бар, в Элктоне. Пару лет поработал там и умер.

– А от чего?

– Сердце.

– Но он же был еще нестарым.

– Года пятьдесят три, пятьдесят четыре. Ну да, молодой еще.

– А каким было его полное имя?

– Мисс, я же не знаю вас. Может, вы хотите доказать его отцовство и предъявить претензии его наследникам. Я в этих вещах не очень разбираюсь. Но главное, я не знаю вас, вот в чем проблема.

– А если бы вы познакомились со мной?

– Тогда другое дело.

Утром она поехала на поезде в Балтимор со станции Бэк-Бэй. На платформе она встретилась взглядом с проходившей мимо девушкой, чьи глаза расширились от неожиданности, когда она узнала Рейчел. Рейчел прошла в самый конец платформы, опустив голову, и остановилась рядом с пожилым джентльменом в сером костюме. Тот одарил ее печальной улыбкой и вернулся к чтению «Блумберг маркетс». То ли его улыбка выражала сочувствие Рейчел, то ли всегда была печальной – трудно сказать.