Занимая голову размышлениями, я тащил раненного. Кошатина может легко порвать практически всех заражённых которых я видел. Сил у неё и так предостаточно, но исполнение, с которым она резала напавших на нас, было на гране искусства. Я много прожил в воинских частях и краем глаза видел, как десантура с азартом лупила друг друга берцами и тыкала тренировочными ножами. Кошка это делала вообще не так. Она умела держать нож в руках и выпороть кишки, чтобы противник не умер от болевого шока и ещё и побегал. Пантера точно знала, что в спину он стрелять уже не станет. А скольких она ещё придушила, о которых я не знаю? Она точно кто-то.
Второй задачей для мозга было вычисление траектории движения и придумать какой-нибудь объективный тест на проверку собачьей психики. Мне навязчиво казалось, что я знаю где находятся заражённые. Дежавю. Как будто я тут был, хотя знать это место я не мог. Может когда обратно шли? Находясь в совершенно незнакомой местности, я краем сознания цеплял, что знаю где заражённые и как их можно обойти. Уже имел неосторожность проверить мои догадки.
Вспомнил, как в своей научной деятельности, я видел невозможное. Не раз наблюдал собственными глазами рикошеты, когда боевой снаряд, вопреки всем законам физики, отлетал под невероятным углом в сторону командного пункта и взрывался с задержкой в несколько секунд, пролетая обратно пару километров. Иногда ракета, потерявшая управление, делала дугу и возвращалась обратно. Пузатые маршалы и генерал-полковники, побросав чашки с чаем, плюхались на пол, поджарые полковники и подполковники укрывались под массивными столами. Осколки от разрывов стучали по защитным стёклам, оставляя в них кратеры, овитые паутинами трещин. Шанс один на миллион. Я это видел раз двадцать! Пару раз, непосредственно из КП. Меня как человека не военного, хватали за шкирку и засовывали под мебель.
Помня о том, что может быть всё, я затащил Коржа в место, показавшееся мне понадёжнее. Обойдя предполагаемого скопления заражённых с подветренной стороны, стараясь двигаться как можно тише, нашёл искомое. Десятка полтора раскачивающихся фигур было там, где я их и рассчитывал найти. Были среди них совсем в лохмотьях, многие без штанов и с перекошенными трансформацией рожами. Было несколько уже развитых, я их видел раньше на рисунке в брошюре, их уже называли лотерейщиками. С таким я даже пробовать связываться не стану. Аккуратно засунув морду обратно, отправился за товарищем и решил слушаться своего сумасшествия. Буду придерживаться того пути, который мне указывает моя шизофрения, по крайней мере пока не дотащу раненного. Доберусь до дома, а я точно доберусь, просто должен, вот тогда и буду психику лечить. Передние назад, задними отжать.
Кошатина нас нашла вечером, по традиции на привале. Скорее всего она была рядом, но по неведомой мне причине не хотела раскрывать своё инкогнито. Корж был совсем плох. Отсутствие живчика и рана сказывались всё сильнее, да и я ощущал себя не на пике спортивной формы. Кошка держала в зубах кусок черепа с плешивой, почти лысой кожей и уродливым наростом. Положив передо мной добычу на кусок шлакоблока промурлыкала: