Иногда нам удавалась добыть технику наших партнёров по поддержанию порядка в мире, иногда современные средства борьбы с якобы не нашей бронетехникой, и тогда мне удавалось пожечь немного полигонные костры. После изучения технических новинок мы обычно выкатывали образец в поле. Это могли быть сверх закрытые стрельбы, видео с которых не каждому маршалу было положено видеть, а бывало сгоняли со всех окрестных частей срочников и ставили на броню систему дистанционного управления.
Под завязку загружали в автоматы заряжания холостые снаряды и заливали баки под пробку, а джойстик отдавали в руки достойных профессионалов своего дела. Пол дня образец носился по полигону, укрываясь за навалами бетонных блоков, ломая сараи и форсируя грязевые лужи. Машина огрызалась холостыми выстрелами. Пацаны срочники с визгом восторга стреляли в него из пушек, гранатомётов, вращали башнями танков, зарытых в капониры. Те, кому доверяли джойстики, если свой хлеб не даром, но рано или поздно, бывало даже только вечером, кто ни будь попадал.
Выглядело это всё по-разному. Очень редко срывало башню мощным внутренним взрывом, но это происходит крайне редко. Бывало объятый пламенем танк по нескольку раз сбивал огонь с разгона въезжая в грязевые лужи и приходилось попадать ещё раз, а бывало проезжал после попадания всего десяток метров натужно гудя клинящими траками и извергая густой чёрный дым под огромным давлением из всех щелей. А дальше был мой любимый костёр. Бронетехнику тяжело поджечь, а вот горит она, пожалуй, лучше всего что мне доводилось видеть.
Пока мои братья по оружию срочным образом шманали разгрузки бандитов, я в задумчивости уселся на задницу и почесал медленно себя за ухом, размышляя над увиденным и произошедшим. Буро-красный огонь полностью поглощал корпус бандитского броневика и перетекал в плотный чёрный дым. Морду приятно грело тепло пожара. Поймал себя на мысли о том, что чешу за ухом задней ногой. Подошли Корж с Бубликом и стали за моей спиной тоже завороженно глядя на плотные тугие струи огня. Минуту стояли молча. Рука в тактической перчатке, пахнущая пороховым нагаром и сухарями, потрепала меня по голове.
— Красиво. Побежали Блохастый, сейчас сюда, со всей округи, заражённые сбегутся.
Медлить было нельзя. Всё самое ценное уже было собрано и упаковано. Мой рюкзак добавил килограмма три. Я привычно взял зубами за лямку и зашвырнув через спину, разместив основную нагрузку на холку. Для собаки моего размера это не вес. Довольно долго пробирались по кустам, перебирались через заборы садовых участков и пару раз проломили головы молотками, выбежавшим прям на нас тварям, которые спешили к густому, чёрному столбу дыма. Я бы и дальше побежал, но двуногие совсем вымотались и были вынуждены сделать небольшую передышку.
Завалившись на крохотный пятачок травы, между кустами и кучей щебня, первым делом хлебнули живчика, налив пару ложек и мне, прям в пасть. После этого выщелкали остаток обоймы Бублика.
Остатки барнаульских 7н24М пошли по рукам, завод я по маркировке знаю. Выщелкнули у Коржа старинные 7н6 и вертели в руках. Да, та же самая полосочка, но различия есть, и они теперь их явно видели. Корж внимательно понюхал оба патрона как по отдельности, так и вместе, сунул под нос внимательному Бублику.