На похороны алькальда пришел весь поселок. Отчасти сыграла роль его героическая смерть – сам по себе он был популярен только потому, что почти ни во что не вмешивался, только заполнял и подписывал бумаги, которые каждый год отправлялись в столицу. Местных жителей это полностью устраивало, так что неизвестно даже, действительно ли Карлос Падилья по праву занимал свой пост – выборы уже несколько лет не проводились. Возможно, он просто не хотел никого лишний раз обременять голосованием.

Отец Гомес произнес приличествующую случаю речь во время службы и провел прихожан на церковный двор, где веками находили покой их предки. Алькальду было предназначено место рядом с другими умершими в этом году. Священник добавил еще несколько обычных в таком случае слов и помолился, чтобы доброта, храбрость и самоотверженность Карлоса стали залогом того, что его душа воспарит прямо к небесам. Старый Андреас, брат алькальда, принялся засыпать могилу, а остальные вернулись в церковь для общего собрания.

Когда все расселись – некоторым места не хватило, и они встали перед входом, откуда все было слышно, – отец Гомес передал слово доктору Уэрте. Тот сказал, прямо и открыто:

– Мы связывались с властями всех уровней, звонили даже в американское посольство. Раньше чем через месяц помощи мы не получим.

– Но нам дали срок всего в пять дней! – выкрикнула какая-то женщина. – Что же делать?!

– Можете подписать бумаги и отправиться работать на плантациях, а можете остаться и сражаться. Выбор за вами. Но вы сами видели, как эти люди, не задумываясь, застрелили Карлоса. Как доверять им после этого? Что за жизнь ждет вас на Эстансия-Герреро, где уже нельзя будет ни спрятаться, ни дать отпор?

Раздались крики:

– Нужно драться! Другого выхода нет!

– Есть и третий вариант, – проговорил отец Гомес. – Можно сбежать в другой поселок. Продержимся там месяц или два – будем надеяться, за это время власти начнут действовать.

– Это приведет только к тому, что вместе с нами убьют и жителей второго, – возразил Пепе. – А пока нас не будет, враги раскопают гробницы, сожгут наши дома и поля, и нам некуда станет возвращаться.

Все высказывавшиеся после него говорили то же самое – бежать бесполезно и даже еще опаснее, чем оставаться. Добровольно отказаться от всего немыслимо, остается одно – сражаться.

– Тогда давайте выслушаем Сэма и Реми Фарго, – заключил доктор Уэрта.

Все время дискуссии супруги молчали, но теперь поднялись.

– Если хотите драться, мы постараемся помочь вам в этом, – сказал Сэм. – Завтра в семь утра приходите сюда, к церкви. У кого есть оружие и боеприпасы, приносите с собой. Займемся разработкой стратегии.

В семь часов Сэм и Реми уже сидели на церковном крыльце, дожидаясь. Первыми прибыли те самые горячие головы, которые участвовали в их поимке на плато. Следом появилась местная «знать» – предприниматели и независимые фермеры с женами, сыновьями и дочерями. За ними потянулись остальные – наемные работники, крестьяне-издольщики и батраки.

К половине восьмого людей на улице собралось больше, чем удалось днем раньше согнать наемникам. Поднявшись, Сэм построил всех в одну линию.