Светлана тряхнула головой - шеф ввел ее в транс так непринужденно, словно она была простым человеком. Я видел, как расширились ее зрачки - и легкая радужная полоса протянулась между лицами девушки и шефа.
- Спасибо, Света, - сказал Борис Игнатьевич.
- У меня получилось? - удивленно спросила Светлана.
- Да. Можешь считать себя магом седьмой ступени. Я сообщу, что зачет принял лично. Антон!
Теперь я посмотрел в глаза шефу.
Толчок.
Струящиеся нити энергии, неведомой людям.
Образ.
Нет, я не видел лица подруги Дикаря. Я видел ауру, что куда больше. Синевато-зеленые слои, перемешанные, будто мороженное в вазочке, маленькое коричневое пятнышко, белая полоса. Аура достаточно сложная, запоминающаяся, и, в целом, симпатичная. Мне стало не по себе.
Она любит его...
Любит, и на что-то обижается, и считает, что он ее разлюбил, и все равно терпит - и готова терпеть дальше...
По следу этой женщины я найду Дикаря. И сдам его трибуналу - на верную смерть.
- Н-нет... - сказал я.
Шеф смотрел на меня с сочувствием.
- Она же ни в чем не виновата! И она его любит, вы же видите!
Ныла в ушах заунывная музыка, и никто из людей не отреагировал на мой крик. Хоть по полу катайся, хоть под чужие столики ныряй - ноги подожмут, и продолжат поглощать индийские блюда...
Светлана смотрела на нас - она запомнила ауру, но вот расшифровать ее не смогла... это уже шестая ступень...
- Тогда погибнешь ты, - сказал шеф.
- Я знаю на что...
- А ты не думал о тех, кто любит тебя, Антон?
- Этого права у меня нет.
Борис Игнатьевич криво усмехнулся:
- Герой... Ах, какие мы все герои... Ручки у нас чистые, сердца золотые, ноги по дерьму не ступали... А женщину, что отсюда увели, помнишь? Детей ревущих помнишь? Они-то не Темные. Обычные люди... которых мы обещали защищать. Сколько мы взвешиваем каждую плановую операцию? Почему аналитики, пусть я и кляну их каждый миг, с седыми головами в пятьдесят лет ходят?
Как недавно я отчитывал Светлану, отчитывал уверенно и властно, так теперь шеф хлестал меня по щекам...
- Ты Дозору нужен, Антон! Света - нужна! А вот психопат, пусть даже добрый - не нужен! Кинжальчик в руки взять, да по подворотням и туалетам Темных отлавливать - просто. О последствиях не думать, вину не взвешивать... Где наш фронт, Антон?
- Среди людей, - я опустил взгляд.
- Кого мы защищаем?
- Людей.
- Нет абстрактного зла, ты-то должен это понимать! Корни - здесь, вокруг нас... в этом стаде, что жует и веселится через час после убийства! Вот за что ты должен бороться. За людей. Тьма - это гидра, и чем больше голов отсечешь, тем больше их вырастет! Гидр голодом морят, понимаешь? Убьешь сотню Темных на их место встанет тысяча. Вот почему Дикарь - виновен! Вот почему ты, именно ты, Антон, найдешь его. И заставишь явиться на суд. Добровольно... или принуждением.
Шеф вдруг замолчал. Резко поднялся:
- Уходим, девочки...
Я уже не замечал подобного обращения. Вскочил, подхватил сумочку, непроизвольным, рефлекторным движением.
Шеф зря дергаться не станет.
- Быстро!
Неожиданно я понял, что мне надо посетить то самое место, где встретил смерть незадачливый темный маг. Но даже не рискнул об этом заикнуться. Мы двинулись к выходу так спешно, что охрана непременно бы остановила... будь она способна нас увидеть.