Бев Хукс провела следующие полчаса, ставя, так сказать, меня на ноги, после того, как Чан описал, насколько важна моя система мониторинга для бортовых инженерных служб.

Я умирал от желания поговорить с Бев наедине, но поскольку я чувствовал себя всё неуютнее, получая сенсорную информацию, да и то в очень ограниченном объёме, лишь из одного помещения корабля, то решил дать ей закончить. Её взгляд прыгал по иконкам, восстанавливая повреждённый код. Я снова начал ощущать биение двигателей, приливы и отливы термоядерных реакций. Потом она активировала мои системы наблюдения — заработали камеры. Поток визуальных данных был словно… словно… словно что? Как глоток свежего воздуха? Я не знаю, что при этом ощущают. Но ощущение было верным, и я был рад, что снова могу видеть. Пока она прогоняла дополнительную диагностику и выясняла, не было ли ещё каких‑нибудь повреждений, я обошёл все свои камеры, перенастроил их и убедился, что нигде не происходит ничего необычного.

— Я изолировала вирус, — сказала, наконец, Бев. — Построила брандмауэр вокруг него. Он замкнул на себя целый массив задач, так что я пока не могу его удалить, но он не делает ничего, просто пропускает через себя данные. Я думаю, всё будет о‑кей.

— Спасибо, Бев.

— Не за что. В конце концов, где бы мы без тебя были?

И правда, где?

— Бев, нам нужно поговорить наедине.

— Что? — её лицо на мгновение стало растерянным. — А. Хорошо. Как скажешь. — Он полуобернулась вместе с крестом и посмотрела через плечо на остальных. — Выйдите все за дверь, пожалуйста.

На лицах некоторых из присутствующих возникло озадаченное выражение, но никто не двинулся с места.

Голос Без скрипнул громче.

— Вы слышали? Покиньте помещение!

Несколько человек пожали плечами и двинулись к открытым дверям. Другие остались на месте — в том числе Чан и Горлов.

— Я тоже хочу это слышать, — сказал Чан, решительным жестом складывая на груди обе пары рук.

— И я, — рявкнул Горлов.

— Простите, джентльмены, — сказал я. — Мне нужна полная конфиденциальность.

Горлов повернулся к остальным присутствующим.

— Хорошо, давайте, все наружу. — Он посмотрел на инженера. — И ты, Стен, тоже.

Чан пожал плечами.

— Ну, ладно. — Он с недовольным видом вышел и закрыл за собой дверь.

— Вы также должны уйти, господин мэр, — сказал я.

— Я никуда не пойду, ЯЗОН. Это моя работа — знать, что происходит.

— Прошу прощения, сэр, но я не могу обсуждать эти вещи в вашем присутствии.

— Я здесь вообще‑то мэр.

— Боюсь, это сейчас горчицу не стрижёт.

— Что? — на лице Горлова было выражение полнейшей растерянности. Я понял, что он просто не знает этого выражения, и повторил то же самое, воспользовавшись русской идиомой.

— Но я — законно избранный представитель народа.

— И поверьте мне, господин мэр, никто не относится к вашему посту с бо́льшим уважением, чем я. Но у меня есть алгоритм безопасности. Он не позволяет мне обсуждать такие вещи, если кто‑либо с допуском Совета Безопасности ООН ниже четвёртого уровня присутствует лично либо посредством телекоммуникаций. Любая такая попытка прерывается этим алгоритмом. У доктора Хукс есть такой допуск. У вас нет.