— Раз мы все здесь, — внезапно сказал Люк, словно и не было долгого молчания, — не стоит ли нам познакомиться? Пока мы знаем только имена. Мне известно, что в красном свитере — Элинор, следовательно, девушка в желтой блузке — Теодора…

— У доктора Монтегю борода, — добавила Теодора, — следовательно, вы Люк.

— А ты Теодора, — подхватила Элинор, — поскольку Элинор — это я.

Я — Элинор, торжествующе повторила она про себя. Своя в этой компании, сижу с друзьями у камина и болтаю как ни в чем не бывало.

— Следовательно, ты — в красном свитере, — серьезно объяснила ей Теодора.

— У меня нет бороды, — сказал Люк, — следовательно, он — доктор Монтегю.

— У меня есть борода, — благодушно улыбнулся доктор Монтегю. — Моей жене, — сообщил он, — нравятся бороды. А многим другим женщинам — нет. Чисто выбритый мужчина — не в обиду вам будет сказано, мой мальчик, — по словам моей жены, выглядит не до конца одетым.

Он отсалютовал Люку бокалом.

— Теперь, когда я знаю, кто из нас я, — сказал Люк, — позвольте мне сообщить о себе дополнительные сведения. В частной жизни — допуская, что есть общественная жизнь, а все остальное — частная, — так вот, в частной жизни я… дайте-ка сообразить… бандерильеро. Да, я бандерильеро, участвую в бое быков.

— Мою любовь зовут на Б, — не удержалась Элинор. — Я люблю его, потому что он бородатый.

— Истинная правда, — кивнул Люк. — А значит, я — доктор Монтегю. Я живу в Бангкоке, и мое хобби — бегать за юбками.

— А вот и нет, — с улыбкой возразил доктор Монтегю. — Я живу в Бельмонте.

Теодора рассмеялась и бросила на Люка тот же быстрый, понимающий взгляд, что прежде на Элинор. Той подумалось, что тяжело, наверное, постоянно находиться рядом с таким чутким человеком, как Теодора, ловящим на лету каждую мысль, каждое движение души.

— Я по профессии натурщица, — быстро сказала Элинор, чтобы заглушить собственные мысли. — Я веду беспутную жизнь, брожу, завернувшись в длинную шаль, из мансарды в мансарду.

— Вы бессердечны и непостоянны? — спросил Люк. — Или вы из тех хрупких созданий, что влюбляются в сына лорда и чахнут во цвете лет?

— Надсадно кашляя и теряя красоту? — добавила Теодора.

— Я бы скорее сказала, что у меня широкое сердце, — задумчиво проговорила Элинор, — во всяком случае, мои романы обсуждают во всех артистических кафе.

Боже мой, подумала она, боже мой, что я несу?

— Увы, — сказала Теодора, — а я — дочь лорда. Обычно я хожу в парче, шелке и кружевах, но сегодня, чтобы предстать перед вами, одолжила наряд у горничной. Конечно, я могу так влюбиться в обычную жизнь, что не вернусь домой, и бедняжке придется покупать себе новую одежду. А кто вы, доктор Монтегю?

Он улыбнулся в свете камина.

— Странник. Пилигрим.

— Замечательная компания, — одобрительно произнес Люк. — Мы просто не можем не подружиться. Гетера, пилигрим, принцесса и тореадор. Хилл-хаус точно никогда не видел подобного общества.

— Отдам должное Хилл-хаусу, — сказала Теодора. — Я никогда не видела подобного дома. — Она встала и, держа в руке бокал, подошла к вазе со стеклянными цветами, чтобы получше их рассмотреть. — Как, по-вашему, называется эта комната?