Оранжевое пламя вздымалось к ночному небу, дым вставал столбом.

Она не оборачивалась, шла вперед, прочь от Яка, прислушиваясь к новому и острому ощущению свободы, заполнившему все тело.

Фары взятой напрокат машины светили со стороны маленькой лесной тропинки — как раз в том месте, где они с Ильвой назначили встречу. Подруга, все это время державшаяся неподалеку, должна была подъехать к месту встречи, едва заметив дым, поднимающийся от дома. И она приехала туда, как и обещала.

Ильва, сидевшая за рулем, слабо улыбнулась ей, Фэй с неподвижным лицом открыла дверь со стороны пассажирского сиденья. Машина была красная, старая, вся в пятнах ржавчины, без навигатора. Никто не сможет доказать, что они побывали здесь.

— Сделано? — спросила Ильва.

— Сделано.

Она кивнула и, потянувшись к заднему сиденью, протянула ей черную сумку с одеждой. Все чистое. Никаких следов Яка.

— Хочешь одеться до того, как мы тронемся в путь?

Фэй покачала головой и уселась на пассажирское сиденье, держа сумку в руках. Салон стал заполняться дымом, Ильва закашлялась.

— Нет, поехали.

Между стволами деревьев Фэй видела горящий дом — в эту минуту с грохотом обрушилась крыша. Ильва, собиравшаяся запустить мотор, замерла, потом медленно опустила руку.

Некоторое время они сидели молча, глядя на горящий старый дом, потом Ильва включила первую передачу, и машина пришла в движение.

— Что ты чувствуешь? — спросила она.

Некоторое время Фэй размышляла.

— Как ни странно, ничего. А ты?

Ильва сглотнула, потом взглянула на Фэй:

— То же самое.

Выезжая на шоссе, они встретили четыре пожарных машины, несущихся на полной скорости с воем сирен.

Утреннее солнце светило в окно комнаты для гостей в доме Алисы, освещая Ильву, державшую на коленях Нору. Та только что проснулась и немного капризничала.

— Ты в порядке? — спросила Фэй, которая только что заглянула к ней — после того, как пролежала без сна на одном из диванов Алисы.

Она внимательно изучала Ильву.

— Я в порядке, — ответила та, но ее словам и тону противоречило то, как судорожно она прижимала к себе Нору.

— Мы сделали то, что должны были сделать.

— Да, знаю, — ответила Ильва.

Она уткнулась носом в волосенки Норы, закрыла глаза. Ручки дочери крепко обнимали ее за шею.

В комнату вошла Алиса, посмотрела на них и улыбнулась.

— Завтрак подан, — сказала она.

Ночью, когда они вернулись домой, Фэй рассказала все Алисе. Это далось ей нелегко, да и Алиса пришла в состояние шока.

Зазвонил телефон Фэй — увидев, кто звонит, она нажала на зеленую кнопку.

— Привет, моя дорогая, — сказала она, когда лицо Жюльенны заполнило дисплей. — Сейчас я не могу говорить, позвоню позже. Но скоро я приеду к тебе. Обещаю. Скоро-скоро. Целую! Люблю тебя!

— Хорошо, мамочка, пока!

Фэй положила трубку.

— Скучает по тебе? — спросила Ильва. Глаза у Норы слипались — вот-вот снова заснет на руках у Ильвы.

— Да, — коротко ответила Фэй.

Сейчас она не в состоянии говорить о Жюльенне. Ее папа ушел. Навсегда. И хотя она ненавидела его, хотя считала, что ему нет места в жизни Жюльенны, все равно испытывала горе и грусть. Из-за того, что Жюльенне предстоит прожить всю жизнь без отца.