Так многое сейчас зависит от Ильвы. И Алисы.

Если Ильва откажется помочь Фэй, ей не удастся остановить Яка. В лучшем случае она окажется в тюрьме, в худшем — ее убьет отец. Он бродит на свободе. И Як тоже. А ей нужны и Ильва, и Алиса, чтобы забрать назад свое предприятие.

Фэй позвонила в дверь. Ей открыла Ильва. При виде лица Фэй глаза у нее округлились. Она открыла было рот, но тут же снова закрыла.

— Алисы нет дома. С тобой всё в порядке?

Фэй вошла в прихожую.

— Я в порядке, — быстро ответила она. — Но мне нужно поговорить с тобой.

— Что случилось? — спросила Ильва и повела ее в комнату для гостей, где жила.

По дороге Фэй успела обдумать, насколько стоит открыться ей, и решила рассказать все. Хватит лжи. По крайней мере, хватит лгать Ильве. Если та заподозрит Фэй в неискренности, существует риск, что она не выступит с ней заодно. Такого Фэй допустить не могла.

— Як.

Ильва прикрыла рот ладонью.

— Он напал на меня в квартире. Ударил по голове. Я очнулась на полу в ванной.

Фэй уселась в кресло и потянулась за фотографией Норы, стоявшей на прикроватном столике. Разглядывая ее, она думала о той фотографии, которую отобрал у нее Як, доказывавшей, что и Жюльенна, и ее мать живы. Это заставило ее решиться.

— Ильва, я не все рассказала тебе о Яке. Есть такие вещи, которые я не рассказывала никому. Я прожила с ним почти всю свою взрослую жизнь, но не заметила этих сторон, не поняла их. Только под конец. Поэтому я не уверена, что ты их заметила, хотя знаешь Яка и жила с ним.

Глаза Ильвы широко раскрылись.

— Что ты имеешь в виду?

— Для начала могу сказать, что Жюльенна жива. Она в надежном месте в Италии с моей мамой.

Ильва открыла рот.

— Стало быть, все именно так, как говорила та женщина-полицейский, которая приходила ко мне?.. Я прогнала ее, назвав сумасшедшей.

— Да, Ивонна Ингварссон совершенно права. Я засадила Яка в тюрьму за убийство, которое не совершалось. И речь шла не обо мне, не о моей личной обиде за то, что он меня бросил или не отдал мне денег, которые причитались мне по праву. Ты прекрасно знаешь нас обоих, и тебе известно, что я помогала создавать то, что позднее стало «Компэр».

Фэй провела рукой по подбородку. Ей трудно было выговаривать слова.

— Все дело в фотографиях Жюльенны. Як снимал ее голом виде — очень близко, в мельчайших деталях. Она оказалась совершенно беззащитна перед ним. Он — больной человек, Ильва. Я поняла, что должна защитить от него Жюльенну.

Фэй смотрела в пол. От волнения у нее сдавило горло. Ильва, бледная как полотно, не сводила с нее глаз.

— Я так рада, что Жюльенна жива, — прошептала она. — Но то, что ей пришлось пережить из-за Яка, — это просто ужасно… То, что он с ней сделал…

Фэй заморгала, прогоняя слезы. Голос снова вернулся к ней.

— У тебя тоже дочь от Яка. И пока он жив, Нора будет в опасности. И другие дети тоже. Он — педофил. Ты должна помочь мне. Как подруга, как женщина. Ибо есть вещи, с которыми правовое государство не справляется, хотя политики всегда утверждают обратное.

— В чем тебе нужна моя помощь?

Фэй внимательно рассматривала Ильву. В чьих руках теперь находилась ее жизнь. Если она дрогнет, проболтается, изменит ей, Фэй окажется в тюрьме. Ее будет ненавидеть вся Швеция. И это странно, ибо любая настоящая мать на ее месте поступила бы так же. Общество не смогло защитить ее. Ни тогда, когда она в детстве подвергалась изнасилованию и избиению в собственном доме. Ни тогда, когда лишилась средств предприятия, которое создавала, и оказалась выброшена на улицу, как старая тряпка, потому что ее муж встретил новую женщину.