Но Тома насмешливо свистнул.
- Кто? - сказал он, - а та, к которой я пойду... и которая мне не прожужжит ушей, как ты, болтунья! Ну, теперь довольно. Дай пройти, мне пора... Уж первый час, никого не останется в кабаке!
Она за него уцепилась:
- Скажи, кто? А то не пущу...
Он поддразнил ее:
- Береги лучше юбку!.. Я сам тебя не пущу...
Красная, как мак, она вырвалась сильнее, чем стоила эта шутка.
- Иди, дурной!.. Вот тоже... видали вы такого пирата?
- Замолчишь ты, балаболка?
Насильно ее поцеловав, он захлопнул за собой дверь.
VII
В кабаке у Больших Ворот матросы Жюльена Граве все еще пьянствовали. Все были налицо. Входящего Тома Трюбле со всех сторон встретили криками.
- Будьте здоровы! - сказал он, отвечая всем сразу. - Вот и я опять, как обещал. Где бы тут присесть?
Он перелез через две скамейки и через стол. Плащ свой вскинул на плечо. Ножнами своей шпаги он задел чей-то стакан и опрокинул его.
- Смотри-ка, Трюбле! - вскричал сидевший за стаканом. - Твоей шпаге пить захотелось.
Трюбле засмеялся. В дальнем углу кто-то, сидевший за столом с несколькими собутыльниками, поднялся с табурета.
- Шпага? - сказал он. - Так, стало быть, мы теперь уже дворяне?
Тома Трюбле, успевший сесть, сразу вскочил.
- Кто меня задевает? - сухо спросил он.
Но тот предпочел благоразумно промолчать. Тома снова занял свое место. Матросы поднимали вокруг него стаканы.
- Трюбле, матрос! Ура! Выпей за наше здоровье!
Он выпил. И пока служанка подавала новую кружку, он сделал вид, будто портупея ему мешает, и, отстегнув ее, положил шпагу на стол, как при нем это давеча сделал кавалер Даникан.
- Черт подери! - выругался он. - Хочет она пить или нет, а за эту рапиру тоже стоит раздавить стаканчик; это та самая, которую носил покойник Гильом Морван, наш капитан. И, поистине, он хорошо ею владел.
- И ты тоже! - закричали ребята. - Ура! Этот стакан за рапиру!
Иные сказали: "за рапиру Гильома Морвана", а иные: "за рапиру Тома Трюбле". Довольный Тома ударил рукой по стальному эфесу, по-прежнему подражая Даникану.
- Так-то! - сказал он, поглядывая в дальний угол. - Шпага стала моей, как вы все подтвердили, по праву наследства. И как Гильом ею владел, так буду владеть ею и я, - капитан, как и он...
Он громко произнес надменный девиз, который герцогиня Анна высекла на границе своего замка:
- И "кто бы ни роптал, - так будет! Я так хочу!"
Послышались новые восторженные крики. Один из рьяных матросов со всей силы ударил кулаком по столу.
- Ура! - завопил он. - Эту чашу за Тома, капитана!
Чей-то голос, трудно было разобрать откуда, спросил:
- Капитан? Да будто бы?
- Да, капитан! - властно сказал Тома. - "Кто бы ни роптал..."
Но никто не роптал, совсем напротив. Во всей кучке матросов с "Большой Тифены" поднялось шумное ликование.
- Правильно сделано! - кричали со всех сторон. - Командуй, капитан! Бей голландцев! Да здравствует король! Тома, бери нас к себе на судно, мы твои люди.
- Черт меня побери, - воскликнул Тома, - если я не заберу вас всех, доказавших свою храбрость!
- Когда ты снимаешься с якоря? - спросил один из самых трезвых.