Гейб прекрасно знал зачем. Но понятия не имел как. Особенно сейчас, когда он понял, что имеет дело не с человеком, а действительно с силой – воплощением чего-то недоброго.

– Ты неинтересный противник, – резюмировал Торговец, опуская гуаньдао. – Но раз уж ты пришел, давай я предложу тебе сделку.

Облака расступились; за окном белела луна. На пол спальни и на кровать, где лежала Клэр, лег серебристый луч. Дыхание старухи как будто стало ровнее. Джонас прислушался и взял ее за руку. Ему показалось, что кожа, еще недавно напоминавшая на ощупь хрупкий пергамент, стала более гладкой, но луч исчез, и Джонас не смог разглядеть, почудилось ему или нет. Однако ощущение было настолько явным, что Джонас даже подумал принести лампу. Его остановило только нежелание тревожить Клэр.

Возможно, решил он, смерть разглаживает морщины, как разглаживает прошлое. Возможно, она забирает вместе с жизнью и приметы старости.

Возможно, Клэр вот-вот умрет.

Возможно, это к лучшему, потому что тогда она не узнает, что случилось с ее сыном.

Что с ним в этот самый момент происходит.

Знать бы, что с ним происходит…

– Я предлагаю тебе лодку.

– Мне не нужна лодка, – ответил Гейб.

Торговец едко расхохотался:

– Вопрос не в том, нужна ли она тебе. Я не работаю с тем, что людям нужно. Я работаю с тем, чего люди желают. Ты ведь хочешь лодку, Гейб, и очень давно хочешь. А теперь представь: парусник. Красивый, быстрый. Палуба источает запах дерева, белоснежный парус дышит на ветру. И ты направляешь его, куда пожелаешь. Плывешь к любым желанным берегам или просто рассекаешь воду в погожий денек, и есть только ты и твои желания, и никто тебе не указ.

Еще недавно Гейб только об этом и мечтал. И – удивительное дело: Торговец видел его желание, но не видел, что оно остыло. Лодка никогда не была нужна ему сама по себе, хотя да, Гейб не раз представлял, как плывет на собственном прекрасном паруснике, но главным было – куда и зачем он собирался плыть. Теперь, когда он нашел свою мать, точнее, когда узнал, что мать нашла его, лодка была и не нужна, и не желанна.

Он вспомнил, как Клэр смотрела на него из-за сосен. Вспомнил, как держал ее руку в своей.

– Ты не понял, – произнес Гейб. – Я не хочу ни лодку, ни парусник, ни…

– Подожди, – рявкнул Торговец, перебивая. – Я сделаю предложение интереснее. Представь: тот самый парусник, идеальный, с картинки. Весь твой. А на палубе – она. Длинные волосы развеваются на ветру… и вот она поворачивается, смотрит на тебя, и в этом взгляде – бесконечная нежность, и впереди у вас столько времени, что его можно транжирить, как богач транжирит деньги. Хочешь?

– Нет, – ответил Гейб.

– Нет?! – зарычал Торговец и вновь встал почти вплотную к Гейбу. – Подумай как следует! Ах, вижу… ты решил, что я говорю про эту веснушчатую красотку, Дейдру? Нет, дружок. Она тебе нравится, но ты не желаешь быть с ней всей душой. Не мой калибр. Я предлагаю оказаться на палубе с твоей матерью. С молодой, полной сил, любящей матерью, Гейб.

Гейб что было мочи сжал весло – так, что вырезанные имена друзей впились в кожу.