— Я не понял, вы с фашинами в союзе? — удивился Яхонтов.

— Общаемся. Мы со всеми общаемся. Мы же сталкеры. Подкину им информацию.

— Но вы же сами только что говорили о вражде. О том, что это плохо! — Варяг негодовал.

— А как ты хотел? С волками жить, по-волчьи выть. Ничего дурного в том, что мы руками фашистов подчистим Москву от всяких тварей, не вижу.

— И они, послушав тебя, пойдут устраивать облаву! Они же не будут разбирать, кто духи, а кто нет! Всех кто под руку попадет, на столбах развешают! А если бы им попал ваш товарищ Армаген? Вы что же это творите?

— А Армаген сам фашист, — засмеялся Сабзиро, — глянь на каску его.

— Чего ты ржешь, Сабитов? — Яхонтов уставился на сталкера. — Ты же татарин, они и тебя повесят за милую душу!

— А у меня внешность славянская. — Сабзиро невозмутимо пожал плечами. — Среди фашистов и татары есть.

— Слушай, мил человек, — Аксай приблизился к Яхонтову. — Ты чего это расшумелся? Предлагаешь все оставить как есть? Эти звери обезглавили людей и ладно? Пусть живут?

— Но ведь ты сам потакаешь той вражде, которую недавно проклинал. Хочешь избавиться от бандитов, давай развернемся и сами их поищем. Трупы свежие. Головорезы недалеко. Верно?

— Мы сталкеры, а не чистильщики. Это не наша работа. Я же говорил тебе. Наш столичный колорит будет вам поначалу непонятен. Потом многое поймете. А сейчас успокойся. Просто так надо.

Варяг зло посмотрел на командира сталкеров, затем обратился к Армагену:

— А ты чего молчишь, Хачикян?

— А я согласен с Аксаем. Надо дать фашам наводку на духов. Если хочешь знать, то среди кавказцев и азиатов в Москве есть отряд «Ирбис». Они ловят своих земляков за преступления перед местными и отдают их на расправу чистильщикам, казакам черносотенцам и даже фашинам. Сами очищают свои расы от всякого отребья.

— А братья славяне свою расу от отребья очищают? — язвительно заметил Варяг.

— Очищают, — кивнул Аксай. — Тут у нас чистильщики-истребители и казаки, что-то вроде полиции. Они и очищают. Тормози у этого дома! — сталкер хлопнул по плечу сидящего за рулем космонавта.

Высокое жилое строение стояло торцом к дороге. Барс и Аксай выбрались из лунохода через шлюз и отправились к этому дому.

— Неправильно это все, — вздохнул Яхонтов, глядя им в след. — Ой, как неправильно.

— Да ладно. Лучше всего со зверьем может справиться только зверье. Пусть фашисты порезвятся. — Махнул рукой Сабзиро.

— Знаешь, когда Гитлер напал на нашу страну, в Советском союзе были такие, кто был обижен на тогдашнюю власть. Они, наверное, тоже любили родину и свой народ, но грузина Сталина, мингрела Берию и евреев-комиссаров считали зверьем, и потому помогали оккупантам. А оккупанты жгли города и деревни. Убивали и насиловали. Всех. И женщин и детей и стариков и русских и нерусских. Но это все ерунда. Главное, пусть фашисты порезвятся. Так?

— Слушай, Варяг, я же говорил. Здесь есть и нерусские фашисты. Это в некотором роде баланс сил, — начал говорить Армаген.

— Баланс сил? Баланс сил говоришь? И этот баланс достигается взаимным истреблением? Давным-давно в мире существовал баланс сил. И этот баланс заключался в ядерных боеголовках ведущих держав мира. Ну и что вышло? Ты об этом балансе? А о каком балансе сил думали те, кто нажал на кнопку? А? Знаешь, Армаген, те отморозки, что режут головы, это волки. Фашины, тоже волки. А вы, все остальные, просто бараны.