Ланаян скрипнул зубами, глаза стали отчаянными.

– А где двое моих?

– Успокойся, – сказал я.

– Их убили!

– Не обязательно, – сказал я успокаивающе. – Может быть, просто отослали парней в таверну.

– Там были Усмар и Топтун, – выдавил он с трудом.

– И что?

– Молодые, – сказал он, – но усердные. Они бы не ушли… Что я их родителям скажу?

Стражи напряглись, тугие мышцы красиво прорисовались под загорелой кожей. Мы подошли ближе, один ударил пару раз рукоятью меча по решетке. В саду начали выпрыгивать из-за деревьев кочевники, все ринулись в нашу сторону бегом пугающе слаженно и без единого лишнего движения.

– Не надо было этого делать, – сказал я.

– Теперь вижу, – буркнул Ланаян.

Он схватился за рукоять меча, лицо злое, но все еще колебался, а я парировал первый удар стража, нанес ответный, а второму даже не позволил замахнуться. Его череп раскололся с чмокающим треском, я отпрыгнул от фонтанирующей крови.

С той стороны набежали крепкие воины и разом навалились на ворота. Створки дрогнули и начали расходиться в стороны.

Я вскинул меч над головой и прокричал страшным голосом:

– Смерть предателям! Совет старейшин племени сегодня сместил конунга Бадию с трона вождя мергелей!.. Все изменники, предавшие исконно-посконные обычаи нашей священной Родины и Отечества, будут преданы хуле и смерти!.. Чужие обычаи не пройдут!.. Мы, Люди Моря, сохраним свою самобытность и пойдем своим собственным путем, начертанным Великим Конем Океана!.. Кто был обманут ныне свергнутым конунгом – пусть поспешит в родное племя и заверит старейшин в преданности нашим степным обычаям!

Ланаян ошалело хлопал глазами, мергели перестали давить на ворота, переглядывались злобно и угрюмо. Трое повернулись и бросились в сторону коновязи, где с десяток лошадей под седлом покорно ждут хозяев.

– Открыть ворота! – велел я. – Кто верен духу степи – возвращайтесь. Старейшины вам все объяснят!.. Обманутые будут прощены, а упорствующих ждет позорная смерть за измену степной Родине и даже Отечеству!

Еще двое попятились, не сводя с меня ошалелых взглядов. От коновязи послышался конский топот, трое мергелей вылетели вихрем из ворот и понеслись в сторону городской стены.

– Не препятствовать тем, – грозно сказал я, – кто хочет узнать правду и только правду!..

Еще двое вырвались вскачь из ворот, остальные смотрели злобно и сжимали в руках оружие, но на лицах читалась сильнейшая растерянность.

– Мечи в ножны! – велел я высокомерно. – Закон Степи и Великого Морского Коня – нерушим, как эта земля, как эти горы, как это небо!.. Мы всегда останемся кочевым народом и не сменим свой гордый быт на жизнь презренных глиноедов!.. Ланаян, за мной. Надо арестовать конунга и доставить его на справедливый суд старейшин, хранителей наших священных и незыблемых законов, и всего племени!

Ланаян вошел за мной бочком-бочком, лицо потрясенное, но на него не обращают внимания, презренные глиноеды не совсем люди.

Я обернулся к растерянным мергелям.

– Идите с нами!.. Если вы верны духу Священного Морского Коня, если в ваших одурманенных душах еще жива честь и доблесть кочевников, романтиков и бунтарей – идите с нами и потребуйте ответа от своего вождя!..