– В человеке от Змея, – сказал я, – слишком… много. И если развивать все стороны, что достались от него, то сперва станем свиньями, а потом и уже не знаю кем. Если честно, я сам совсем недавно заглянул в Библию. Все на нее постоянно ссылаются, я тоже ссылался, глядя на других, потом велел принести для себя экземпляр повнушительнее…

Он кивнул, глаза смеялись.

– Я видел, эта штука у вас на столе на самом видном месте. Чтоб все видели вашу религиозность. Толстый фолиант, обложка из латуни с золотом, каждая глава с картинки, каждая заглавная буква киноварью… Но вы так и не заглядывали в священные книги ни в северных королевствах, ни в Армландии… а эта, что в Сен-Мари, пролежала на столе несколько недель, прежде чем вы ее открыли разок из любопытства.

Я развел руками.

– У меня хорошая память, раньше мне хватало и услышанного, чтобы слыть христианином. Тут главное вовремя опустить глазки и перекреститься. Двигать ладонью от плеча к плечу и ото лба к животу научился быстро, а если еще запомнить «Во имя Господа» и «Господи, благослови», этого хватит на все случаи жизни. Но как-то на досуге я все-таки раскрыл эту книгу…

Он сказал с живейшим интересом:

– Ну и как? Признайтесь, ужаснулись нагромождению мифов и легенд, в котором глупо искать смысл?

– Как сказать, – ответил я дипломатично. – Читать трудновато, но там немало и любопытного.

Он спросил с недоверием:

– И много вы прочли? Неужели весь толстый фолиантище? От корки и до корки?

Я покачал головой.

– Ну, еще не совсем весь…

– А сколько?

– Скоро подойду к концу, – сообщил я, – первой главы. Не люблю рукописное. По возвращении велю эту роскошь сдать в музей, а мне пусть принесут из типографии. Так вот там же, где описывается грехопадение Евы, сказано, змей не был нынешней гадюкой. Этим гадом его сделал Творец в наказание за совращение невинной и доверчивой дурочки. Был он таким же красавцем, как и Адам, тоже млекопитающим, а не земноводным. Разница с Адамом лишь в том, что у змея души не было. Он был таким же, как и остальные животные, только ходил вертикально, был человекообразен, разумен и умел говорить лучше косноязычного Адама.

Он смотрел с интересом, кивал одобрительно, а когда я закончил, сказал с уважением:

– Правильное прочтение! А то все пробегают быстро по тексту, не задумываясь, а слово «змей» просто ассоциируют с нынешними ползающими в пыли пресмыкающимися. Ума не хватает даже подумать, что человек не может ни согрешить с гадюкой, ни, тем более, зачать от нее. Все верно! Но вы считаете, что наследие того бунтаря-змея развивать не стоит? Почему? Он был умен, отважен, имел свободолюбивый дух, в то время как Адам был несколько… робок и покорен.

Я снова дожидался, пока мимо неспешно продефилирует роскошная пара, смешки и хиханьки, Сатана все понимает и молча ждет, наконец они прошли, я сказал твердо:

– У змея не было души!

Он вздохнул.

– Ну что это за туманности такие: душа, душа… Нет никакой души! Во всяком случае, в человеке нет. Есть только неясная тоска, томление и прочие, как вы говорите, мерехлюндии. Они заставили человека создать Церковь, вот уж чудовищное образование, надо же до такой глупости додуматься… Да и вообще, Церковь – это насилие над свободным и взрослым человеком. Змей бы ни за что не принял Церковь. И цивилизация с ним не ползла бы, как теперь, а мчалась, летела, как вольная птица!