- Вы уверены, что надо ехать через деревню? - засомневался Герасимов, плавно начиная движение. - А если там немцы?
- Не вижу никаких немцев! - отрезал Глеб. - На этой околице их точно нет. Будут докучать - попробуем развернуться, - он машинально покосился через плечо – товарищи в кузове помалкивали - инструкция они получили, хотелось надеяться, мысленно их отработали. - Если повезёт - прорвёмся за деревней, бросим машину. На транспорте у нас хоть какие-то шансы… Все, Серёга, рули с достоинством! Смотри по сторонам…
Замшелая деревня не была центром мироздания - проплывали избушки, просевшие в землю; скособоченные изгороди. Населённый пункт казался вымершим, возможно так оно и было.
Население из прифронтовых полос в лучшем случае изгоняли, в худшем уничтожали или отправляли в концлагеря. Многие калитки были распахнуты, не лаяли собаки, не кричали петухи.
Эх, не спугнуть бы удачу!
- Дьявол!.. Здесь они, товарищ лейтенант! - выдохнул Серёга. - Вот же не везуха…
От здания сельсовета в центральной части посёлка остались одни головешки, уцелели клумбы с цветами - на фоне пепелища они смотрелись жутковато. Та же участь постигла и соседние избы - их сжигали огнемётами.
У дощатой постройки с надписью «Почта» стояли грузовики с затянутыми брезентом кузовами. Показались солдаты в мышиной форме, в переулке зачехлённые орудия, пара самоходных артиллерийских установок. Справа и того хуже - два средних танка панцер-3, раскрашенные в зловещие, камуфляжные цвета. У обочины прикорнул мотоцикл - в люльке курил пулемётчик, равнодушно смотря на проезжающий грузовик.
- Оплошка вышла, товарищ лейтенант! - прошептал Герасимов. - Вот тебе бабушка и Юрьев день. Будем разворачиваться.
В зеркало было видно, как отдаляется мотоцикл, здоровяк в люльке продолжал смотреть вслед, хмурил лоб, словно пытался что-то вспомнить - стоит развернуться, пойти обратно и он сразу вспомнит.
- Никуда не сворачивай, Серёга, будем прорываться, глядишь обойдётся.
За деревней тянулась серая скальная гряда - добраться бы до нее… Герасимов поднажал. Мелькали дома за зеленью ягодных кустарников, небольшое сельскохозяйственное предприятие, обнесённое забором. Снова танки, бронетранспортёры - немцы прятали технику подальше от чужих глаз. Для чего она тут накапливалась? Уже видна была околица, вытянутое амбарное строение, дальше дорога убегала в скалы. За небольшим каменным массивом темнел лес.
На выезде из деревни, за амбаром показался пост. Герасимов заскрипел зубами - это было именно то, чего они боялись. Впрочем поздно бояться - делать что-то надо. Ладно хоть шлагбаум не поставили.
У крайней избы стоял трёхтонный грузовик. Во дворе, за оградой из штакетника, сновали чужие мундиры. У обочины бронированный «Кюбельваген» повышенной проходимости для перевозки личного состава, советская полуторка с намалёванном на борту орлом вермахта, несколько мотоциклов. Вооружённых людей был явный переизбыток, хотя тревогу здесь, похоже не объявляли.
Немцы вели себя спокойно, на груди поблёскивали металлические бляхи - полевая жандармерия. Прохаживались субъекты в тёмных мундирах без знаков различия, таких же как у всех кепи и с белыми повязками, за плечами торчали карабины - очевидно самая сознательная часть бывшего советского общества.