В дороге скрытный и сдержанный Семенов хорошо узнал, чем живет и дышит барон. Главным злом на белом свете он считал капитализм. Не раз он говорил Семенову:
– Вся беда, есаул, в этих проклятых капиталистах, банкирах и ростовщиках. Не будь этой торгашеской погани, не было бы на земле заводов и фабрик, не было бы рабочего величества пролетария всероссийского и всякого другого. Прежде в мире было только две силы – потомственная аристократия и ее рабочее быдло – народ. Мы, аристократы духа и плоти, командовали и управляли, они подчинялись и работали. И все тогда шло на земле, как положено Господом Богом. Мы могли миловать и казнить, и никто не становился нам поперек дороги. А теперь нас, тысячелетних дворян, догола обобрали наши вчерашние холуи – ростовщики. Они пустили нас по миру, выкурили из поместий и замков, разбаловали, распустили народ… Чингисхан нам нужен сейчас, есаул, новый Чингисхан. Только он может навести в этом мире нужный порядок. Пусть он пройдет по всей вселенной как Божья кара, огнем и мечом очистит ее от скверны. И когда он перевешает и перестреляет всех евреев, всех бунтовщиков, только тогда мы вернем на землю свою власть, свое право распоряжаться людьми и скотами… Нет, не полк нам надо с тобой формировать из вшивых потомков грозного Темучина, а тысячу непобедимых летучих полков. Наобещай этим диким кочевникам золотые горы, поставь над ними жестокосердного, неумолимого властелина, и только пыль пойдет по всей Европе…
Семенов посмеивался и молчал.
Свой полк они формировали в Березовке под Верхнеудинском. С трудом набрали они три сотни прельстившихся на хорошее жалованье бурят, как грянула Великая Октябрьская революция. Тогда они срочно погрузили свой отряд в теплушки и отбыли на станцию Маньчжурия. Там в полосе отчуждения Восточно-Китайской железной дороги с помощью управляющего дорогой барона Дитерихса сколотили Особый Маньчжурский отряд и начали боевые действия против Красной гвардии. Дважды разбивали их наголову отряды Сергея Лазо, и только восстание чехословаков и поддержка Японии помогли Семенову стать на время хозяином Забайкалья.
Тогда поручил он Унгерну сформировать целую дивизию из монгольских наемников. Из племен Внутренней Монголии Унгерн набрал несколько тысяч бывших разбойников, людей отчаянной жизни. Свою дивизию назвал он Конно-Азиатской, а монгольские полки для пущего страха – «татарскими».
Имея такую силу и неограниченную помощь японцев, он начал всерьез подумывать о возрождении в Северо-Восточной Азии былой империи времен Чингисхана. По его настоянию Семенов созвал на станции Даурия съезд всех князей Внешней и Внутренней Монголии. На эту затею откликнулись забайкальские буряты, баргуты, чахары и харачины, но халхинцы отнеслись к ней резко враждебно. В это время страна их пользовалась государственной автономией, предоставленной ей Китаем под давлением России в 1912 году. Не желая терять свою независимость, они не послали на съезд ни одного своего представителя. Без них было создано в Даурии правительство Пан-Монголии. Влачило оно там самое жалкое существование, находясь фактически под арестом у Унгерна.