Отец Трофим всегда всем помогал. Богатырь. На траулере работал – несколько коробок тяжеленных в одной руке нёс. Он постоянно находился в доброделании. Божий человек.
Все трое убиты подло – в спину.
Многие чувствовали, что произойдёт что-то страшное. Я после Пасхальной заутрени во Введенском храме шёл в скит, чтобы готовиться к средней литургии. Шёл, как обычно, дорожкой к скиту в предрассветной темноте, и вдруг почувствовал ужас. Он охватил меня так сильно! Никогда в жизни я не чувствовал такого ужаса! Отец Мелхиседек делился потом, что испытывал страшное уныние.
А ещё раньше, у храма, на меня вдруг вышли трое, в кожаных куртках. Они шли прямо на меня, и у них были такие взгляды, полные злобы, что я сразу подумал: “Убийцы!” Хотя ещё ничего не знал о предстоящем убийстве. А там снимали фильм об Оптиной. И как раз – мощный луч света. И эти трое стушевались, развернулись, ушли в темноту. Я сейчас думаю, что тоже мог погибнуть. Но я был не готов тогда, и Господь не попустил.
А они были готовы. На них печать Божия была ― Господь взял лучших из нас. Их привезли потом на машине, а они лежали как живые – мягкие, на лицах – мир и покой. Иногда говорят: «Убили первых попавшихся…» Нет. Они были избранники Божии. Умереть за Христа – это честь, которую ещё нужно заслужить.
Всё, сейчас будет Чин о Панагии. Помоги Господи!»
Рассказ о чудесной помощи убиенной братии
После послушания в этот день мне нужно было на почту. Приезжаю, а в почтовом отделении – огромная очередь. Душно, жарко. А тут ещё передо мной стоит пожилая женщина очень словоохотливая и начинает со мной разговаривать. Я, уставшая, отвечаю неохотно, а потом вслушиваюсь в её слова и понимаю, что эта встреча неслучайна. И рассказывает она мне – о чудесной помощи убиенной братии! Вот что рассказала мне Галина Дмитриевна, жительница Козельска:
«Тяжело стоять, жарко… Ну ничего… А ты, милая дочь, в Оптиной, небось, трудишься? Как узнала? Вас, оптинских, видно: молодые сейчас нечасто юбки длинные и платки носят… Я раньше в монастыре часто бывала… Да… Сейчас вот редко езжу, а раньше часто… Почему редко? Думаешь – сколько мне лет? Не-ет. Не семьдесят. Мне восемьдесят лет! Так что уже тяжело… В ближний храм хожу. С мужем. У меня три года назад муж появился! Может, тебе это и забавно покажется: в такие годы замуж выходить… Но ты сначала послушай…
Знаешь, в жизни у меня много скорбей было. Росла с мачехой. Она меня не любила. Обижала очень. Потом замуж вышла, а муж пить начал. Тоже сильно обижал. А потом дети выросли, разъехались далеко, муж умер. И осталась я совсем одна. И была у меня такая скорбь – одиночество…
Вот как-то, три года назад, приехала в Оптину, смотрю: а там люди окружили отца Илия. Знаешь старца Илия? Я тихонько подошла. А он вдруг ко мне поворачивается: “Как поживаете, матушка?” А я смутилась и отвечаю: “Да вот старая уже, а пожить ещё хочется…” А он улыбается и спрашивает: “Двадцать лет хватит?” А мне как раз семьдесят семь исполнилось. Я и выдала: “Тогда уж, батюшка, двадцать три – чтобы как раз до ста лет дожить!” Он улыбнулся. Я унывала, а от его улыбки – сразу легче на душе стало!