Максим вдруг остановил самолёт в воздухе.

Наступила томительная пауза.

Спутники повернули к нему головы.

– Майор? – подал голос Сергей Макарович.

Максим молчал.

– Командир? – попытался привлечь его внимание Редошкин, не понимая, почему он медлит.

Максим очнулся:

– Кажется, я упустил из виду одну весьма существенную деталь…

– Какую?

– Если амазонская машина сбросит Лес… вместе с ним она сбросит и нас… и птиц?

Ошеломлённые спутники обменялись красноречивыми взглядами.

– Ёлы-палы! – воскликнул Костя. – Ну, конечно! Вот и надо, пока мы тут, угрохать всё это долбаное вороньё!

Он был прав. Прав на все сто процентов! И всё же уничтожать разумную стаю птиц только потому, что она в будущем будет угрожать бытию Большого Леса, не хотелось.

Он откашлялся, ощущая на себе взгляды доверившихся ему людей как острые иголки. Открыл рот. Но известить спутников о своём решении не успел.

Стая птиц вдруг начала перестраиваться.

Через несколько секунд над самолётом возвысилась к небу шумящая водопадом крыльев гора, очертаниями напоминающая… фигуру женщины!

– М-мать твою! – выдохнул Редошкин.

– Амазонка! – изумлённо и восторженно вскрикнул Костя.

В голову шибануло холодной волной так, что Максим едва не выдернул руки из гнёзд.

Вскрикнула Вероника: на неё ментальный удар воздействовал не слабее.

Затем послышался раскатистый мысленный гул, практически вопль:

«Уходите! Нам никто не нужен! Это наш мирррр!»

Свело скулы. Замерло сердце. Холод сменился горячим сквозняком. Но Максим всё-таки смог ответить, мысленно и устно:

– Да… это ваш мир. Но никто и нигде в любых вселенных не имеет права уничтожать себе подобных, имеющих право на жизнь! Поэтому мы уйдём лишь после того, как вы откажетесь от намерения убить Лес только потому, что он имеет свою волю!

Тишина вернулась в кабину: Редошкин вспомнил, что оставил люк открытым, и закрыл его.

Захлопал в ладоши Костя:

– Макс, ты красавец! Даже я не сформулировал бы лучше!

Давление на головы людей усилилось.

Птицы пытались всплеском пси-поля подчинить землян, продолжавших бороться, но добились лишь ответного гнева.

– Стреляй, командир! – прохрипел Редошкин. – Вороньё не понимает!

– Уходите отсюда сами! – прокричал Максим. – Сейчас же! Иначе мы ограничим вас намного серьёзнее! Слышите?!

Едва ли компьютер-ум стаи испугался угрозы. Но не считаться с волей не думающих отступать людей он не мог.

Плывучая зыбкая фигура Амазонки распухла, увеличиваясь в размерах, уменьшилась, снова распухла и, сделав несколько пульсаций, начала расползаться, превращаясь в бесформенное облако птиц.

– Они… поняли?! – неуверенно прошептала Вероника.

– Не знаю, – признался Максим, ощутив неимоверную усталость. Из него словно выдернули стальной стержень, благодаря которому он держался в режиме сверхконцентрации.

Птицы начали струями уходить в небо и за границы города-кладбища Амазонок.

– Бегут! – радостно вскинул вверх кулаки Костя.

Максим с трудом заставил себя действовать.

– Егор Левонович, мы в порядке, можете запускать машину.

– Пусть сначала уберутся в свой Беслес, – проворчал Редошкин.

– Сначала я отправлю вас… – Физик помолчал. – Потом займусь Лесом.