Наташа добежала до двери, ведущей в подземелье, пнула её ногой, и Стас, ворвавшись вслед за ней, увидел, как синеет лицо Глаши, а Митя сжимает руки на её горле. Не тратя времени, Стас подскочил сбоку и практически в упор выстрелил Мите в висок. Вдвоём с Наташей они оторвали стальные пальцы от шеи Глафиры, и Стас, подхватив бесчувственное тело девушки, кинулся обратно! Он только успел заметить, как Наташа схватила нож и несколько раз всадила его в лицо своему мучителю.

Вскоре всё садоводство высыпало на улицы, потому что в их спокойную и размеренную жизнь ворвались полицейские сирены, искал место для посадки санитарный вертолёт, всё было оцеплено спецназом. И теперь точно ещё долго будут ходить слухи о том, что здесь было логово страшного маньяка, на счету которого не одна жертва!

Когда Стас погрузил Глашу в вертолёт, то устало присел прямо на траву, повалился на спину и смотрел, как вертушка рвёт лопастями воздух и уносится в сторону города.

– Стас, как ты? – Прямо перед ним возникло лицо Лисицыной.

– Мы спасли сегодня четыре жизни и уничтожили одну мразь! – Тихо проговорил он. – Сегодня у меня всё хорошо!

Тоскливый дождь, всю ночь бряцавший по железным крышам, успокоился, и солнце, зацепившись за край туч, выглянуло наружу. Ветер танцевал на умытых улицах города, нёс бодрящую прохладу и проказничая болтался на створках окна больницы, где лежала Глафира.

К счастью, всё оказалось не так страшно, как виделось в момент, когда Визгликов рванулся спасать Глашу.

Глаша с содроганием вспоминала, как отлетела от удара в сторону и провалилась в тошнотворное забытьё, а когда вновь стала приходить в себя, то у неё адски саднило горло, было почему-то очень шумно, в маленькие оконца бил яркий солнечный свет, а вокруг были люди в одежде спасателей. Врач объяснил Глафире, что повреждения при удушении были не очень сильные, потому что она потеряла сознание, и тело максимально расслабилось. Иначе девушка вряд ли бы избежала страшной участи жертв асфиксии.

Сейчас Глафира лежала и просто смотрела в потолок, пытаясь прийти в себя после всего пережитого. Самым сложным было не думать и не вспоминать! А ещё трудно было принять тот факт, что ей придётся положить на стол Визгликова рапорт, как только она выйдет из больницы! И в этот момент Глаша вспомнила, что на имя Стаса пришло заказное письмо, а она, как назло, положила на него пачку бумаг. Глаша начала набирать Визгликову сообщение, но дверь в палату распахнулась, и на пороге появился Стас.

– Выражение лица сделайте попроще, – сиплым голосом сказала Глафира, увидев скорбную мину следователя, – всё хорошо!

– У тебя Польская хорошо не бывает. У тебя только через одно место бывает! – Выдохнул Визгликов.

За ним в палату протиснулась Лисицына, и они оба как заботливые родители расселись с двух сторон кровати Глаши и уставились на девушку.

– Что? – Хрипло спросила Глафира.

– Как ты?

– Я норм! Говорить пока больно. Вы лучше расскажите, как Тоня с Наташей и малыш. Удалось что-то ещё выяснить поэтому, – Глаша помрачнела, – чудовищу.